Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи
Шрифт:
— Большей врагов — больше жертв и чести… Это очень хорошо.
Риивал оглядел залитую кровью комнату, и снова облизнулся. Судя по числу валявшихся тел, врагов ещё хватало. Он насчитал девятерых, а, значит, на перегоне должно было собраться ещё два-три десятка. Не стоит забывать и про заговорщиков, которые тоже будут где-то рядом.
— Славная будет гекатомба в твою честь, Благословенная Ллос. Сильные воины станут служить тебе, пока ты не вернешься.
Подмосковье
Путь
— Михаил, скоро будем на месте? — пошевелился на заднем сидении Сталин. Устал за день, хотелось пройтись по саду, посидеть в вечерней тиши.
— Скоро прибудем, Иосиф Виссарионович, — не поворачиваясь, кивнул водитель. Через мгновение он надавил на педаль сильнее, заставляя автомобиль ускорится. — Через пару километров будет железнодорожный перегон, а за ним рукой подать.
Сталин молча качнул головой. И правда, оставалось всего ничего. Десять-пятнадцать минут, и он окажется на даче, где сможет отдохнуть.
Коснулся шеи и с наслаждение потянулся. Чуть хрустнули позвонки, и мышечный зажим сошёл.
— Вот и перегон показался, Иосиф Виссарионович, — послышался радостный голос водителя. — Теперь уже скоро.
Ехавший впереди автомобиль вильнул и скрылся за деревьями, из-за которых выглядывает покосившаяся крыша будки обходчика.
Сталин засунул в портфель толстую пачку бумаг и щелкнул замком. Незачем сейчас портить зрение, если скоро можно спокойно изучить их в своём рабочем кабинете.
Поглядывая на разбухший портфель, устало вздохнул, понимая, что и на даче, похоже, отдохнуть не удастся. До утра нужно будет изучить предложения по ленд-лизу, понять, что просить, и что отдать взамен. И вопросов тут было больше, чем ответов.
— Подожди… Сбрось скорость немного. Видишь, они остановились…
— Может чего-то случилось…
Задумавшись, Сталин не сразу сообразил, что их автомобиль начал замедляться. Водитель и охранник впереди о чем-то шептались и до него доходили лишь отдельные слова.
— Что там? — спросил он.
— Что-то на перегоне случилось, — ответил старший лейтенант с переднего сидения, показывая в окно. — Обходчик на перегоне шлагбаум опустил.
Несмотря на опустившиеся сумерки, было видно, как высокая фигура у шлагбаума размахивала керосиновым фонарём перед капотом первой машины.
— Похоже, эшелон идет, — задумчиво приговорил водитель. — Хотя, не видно ничего. Успели бы проскочить.
Старший лейтенант открыл переднюю дверь, вслушиваясь в тишину. Звука поезда почему-то слышно не было. Гул приближающегося
— Странно, ничего не слыш…
И тут тишину вдруг прорезал протяжённый звук пулемётной очереди. Кто-то бил на расплав ствола, и совсем близко от них. В темноте были прекрасно видны огненные сполохи от выстрелов.
— Назад, назад!!! Вертай баранку назад! — подпрыгнув на сидении, дико заорал старший лейтенант. И сам же бросился помогать водителю, поворачивать руль. — Товарищ Сталин, ложитесь! На пол!
Но тот уже сполз вниз, не забыв прихватить портфель. Предварительный договор о ленд-лизе был слишком важен, чтобы его забыть.
— Быстрее крути, пока они грузовиком заняты!
Грузовик с охраной, державшийся позади них, был уже объят пламенем. Из огня с криками выпрыгивали бойцы и сразу же начинали кататься по земле, стараясь сбить пламя.
— Черт, черт, гони! Слева держись…
Заполошная стрельба шла и впереди. Из будки обходчика, превращённый в дзот, бил ещё один пулемёт. Его поддерживали автоматным и винтовочный огнём другие нападавшие. Все вокруг сверкает, гремело.
Кто-то выжил и ещё стрелял в ответ. Жидкие револьверные выстрелы слышались спереди и позади. Но было ясно, что это уже конец. Несколько минут, и их окончательно задавят огнём.
— Товарищ Сталин, товарищ Сталин, — старший лейтенант, похоже, все это уже просчитал. С серым от волнения лицом развернулся назад и протянул револьвер. — Уходите, машине все равно не прорваться. Покажемся из-за грузовика и будем, как на ладони. Пулемётчик точно не промахнётся. Уходите в лес, к станции. Тут около пяти или шести километров. А мы попробуем их отвлечь… И оружие, вот.
Сталин несколько мгновений пристально смотрел в глаза парню, а потом кивнул. Схватив револьвер, толкнул дверь и нырнул в темноту.
— Прощайте, товарищ Ста…
Взревел двигатель, заглушая слова лейтенанта, и автомобиль рванул по дороге назад. По нему стреляли и сзади и спереди. Воздух над дорогой наполнился свистом патронов, казалось заполнивших каждый кубический сантиметр. Прорваться было просто физически невозможно.
— Прощайте…
Сталин дёрнул щекой, как всегда делал, когда его накрывало тихой злостью. С такой силой сдал рукоять револьвера, что костяшки хрустнули.
— Прощайте.
За спиной грохнул сильный взрыв, но он уже был за дорогой. С головы слетела фуражка, когда перепрыгивал через канаву. Вдобавок, неудачно приземлился и подвернул ногу. Пока бежал боли не чувствовал, как перешёл на шаг, то ногу, словно огнём обожгла. Точно подвернул, если того не хуже.
— Б…ь!
Какое-то время он ещё пытался ковылять. Даже костыль из подобранной рогатины смастерил, чтобы помогать себе. Бесполезно. Сделав пару десятков шагов, просто рухнул без сил. Боль такая скрутили, что слезы на глазах выступили.