Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи
Шрифт:
Первые покушения на Иосифа Сталина, к которым приложила руки британская разведка, начались в середине тридцатых, и с завидной регулярностью продолжались вплоть до 1939 года. С началом новой мировой войны, сделавшей бывших врагов союзниками, был сделан небольшой перерыв, который закончился в конце июня 1941 года. К этому времени премьер-министру, идейному вдохновителю всех покушений, стало окончательно и бесповоротно ясно, что СССР будет повержен в самые ближайшие месяцы. Советниками назывались такие месяцы, как ноябрь, крайний срок декабрь, когда передовые немецкие части войдут в Москву, и большевики запросят капитуляцию.
Уготованная Союзу роль жертвенного бычка на заклание полностью
Именно этот момент Черчилль и счёл наилучшим для сведения счетов. Если раньше его останавливала совместная борьба с Гитлером, то теперь это все уже было в прошлом. Будет Сталин у власти или нет, большевики все равно проиграли эту войну и их ждет судьба побеждённых.
Устранение Сталина, как и всегда, британская секретная служба планировала сделать чужими руками. Все должно было указывать на то, что покушение готовили и провели немцы и их агенты в России. Это, как был уверен Черчилль, придаст большевикам решимости сражаться ещё яростнее, а значит, продержаться чуть больше, чем он насчитывал.
Если же вскроется, что немцы тут не причём, то должен был всплыть ещё один фальшивый виновник — внутренняя оппозиция Сталину. Такая многоходовка практически гарантировала, что истинный организатор останется в тени и будет главным выгодоприобретателем. Оставалось лишь найти в советской элите того, кто согласится сотрудничать…
Москва, несколькими месяцами ранее…
Полина Жемчужина, урожденная Перл Соломоновна Карповская, супруга наркома иностранных дел Вячеслава Молотова, не считала себя предательницей коммунистических заветов, а уж тем более противницей советского строя. Скорее наоборот, искренне верила в истинность марксистско-ленинского учения и его способность построить коммунизм в одной отдельно взятой стране. Более того, долгое время она словом и делом подтверждала это: занимала руководящие должности в наркоматах пищевой промышленности, позднее в министерстве легкой промышленности, Антифашистском еврейском центре, была кандидатом в члены ЦК ВКП (б). Словом, была плоть от плоти советской системы и неотъемлемой частью его государственной элиты.
Когда ее вера в советских лидеров и их исключительность пошатнулась, Жемчужина вряд ли бы вспомнила. Такое чувство было подобно сосуду с медленно капающей в него водой; оно нарастало постепенно, годами, и окончательно сформировалось к началу 41-го года. После катастрофического начала войны ей стало ясно, что существующий стиль управления с присущим ему персонификацией лидера, полной не подотчетностью, регулярными перестановка и чистками себя полностью дискредитировал. Размышляя о происходящем, все чаще с интересом обращалась к опыту западных стран — Североамериканских штатов и Великобритании. Сменяемость правительств и лидеров вызывала у нее все большую и большую симпатию, о чем она нет-нет да и упоминала в разговорах по месту работу — в Антифашистском еврейском центре.
Все это вряд ли когда-то бы вышло за границы ничего не значащих разговоров и несбыточных фантазий, если бы не началась большая война. К середине июля среди высшего командного состава прокатилась волна репрессий: военными трибуналами было осуждено к разным срокамзаключения, а также к высшей мере социальной защиты — расстрелу, сотни и сотни бывших командующих военными округами, командармов, комдивов. Досталось разведке и дипломатическому ведомству, которые, нередко работавшие в тандеме, не смогли «предупредить». Особенно гнев Верховного обрушился на Антифашистский еврейский центр, названный сборищем болтунов,
И тогда к ней пришел один человек, передавший привет от ее родного брата из Лондона. Незнакомец к ее великому удивлению очень живо описал дальнейшую судьбу — арест, суд тройки и одиночная вонючая камера где-нибудь на Дальнем Востоке для нее, опала для мужа, Молотова, и специальный интернат для ее детей. Кому такое понравится, тем более, если был предложен заманчивый выход.
— … Госпожа Жемчужина, это не только в ваших личных интересах, но и в интересах вашей страны, — убеждал ее высокий брюнет, говоривший с легким английским акцентом. Его открытое лицо, прямой взгляд излучали полнейшую уверенность и убежденность в своих словах. — Вы же и сами понимаете, что в такое время во главе Советского Союза должен находиться тот, кто сможет найти общий язык с Западом. Вашей стране не справится с Гитлером в одиночку, а Сталин не та фигура, которой симпатизирую Черчилль и Рузвельт. Надеюсь, вы понимаете, о ком я говорю?
Он держалась не хуже брюнета. Сказывался огромный опыт работы на руководящих постах союзных наркоматов, общение с зарубежными общественными и государственными деятелями. Сохраняя совершеннейшее спокойствие на лице, женщина коротко кивнула. Показала, что понимает, куда ведет нить разговора ее собеседник.
— … Господин премьер-министр много раз благожелательно отзывался о вашем муже, называя его не только опытным политиком, но и человеком особой политической культуры. Уверяю вас, что редкие политики удостаивались такой характеристики от господина Черчилля….
— Вячеслав никогда не пойдет на такое, — тихо произнесла она, сузив глаза. — Повторяю, никогда.
Незнакомец мягко улыбнулся в ответ.
— Так господину Молотову и не нужно ни о чем знать. Ему нужно делать лишь то, что ему так хорошо удается — налаживать отношения с союзниками. А делать это, как вы понимаете, лучше всего находясь на самом верху.
Полина снова кивнула. Мысль о том, что ее муж мог бы стать во главе Советского Союза, уже не раз посещала ее. Его огромный авторитет среди остальных «ленинцев» и удивительная договороспособность могли бы немало этому способствовать.
— Вячеслав готов на все ради своей страны, — нейтрально проговорила женщина. — Настоящий коммунист.
Чтобы она сейчас не говорила, им обоим уже было понятно — Полина согласна, и осталось лишь договориться о нюансах.
— За каждым настоящим мужчиной всегда стоит настоящая женщина. В вашем случае, госпожа Жемчужина, это истинная правда на все сто процентов, — британец коротко поклонился, словно признавая ее заслуги. — Чтобы ваше новое будущее стало реальностью, нам нужны некоторые ваши связи. Ведь вас по праву называют главой клуба кремлевских жен, которые видят в вас образец настоящей леди. Вы знаете, что творится внутри самых высоких семей. Первыми узнаете свежие кремлевские сплетни…
Женщина скривилась. Это прозвище ей не особенно нравилось, хотя, признаться, и льстило ее тщеславию.
— Вам нужно связать нас кое с кем, кто пострадал от последних событий, был понижен в звании, лишился прежней должности. Уверен, вам известны такие люди. Так ведь?
Чуть подумав, Полина кивнула. Конечно, же ей были известны такие люди. Недовольных, но тщательно скрывавших это, хватало и в наркомате ее супруга, и в наркомате пищей промышленности, и в наркомате государственной безопасности, и среди армейской верхушке. То, о чем не могли сказать мужчины, с удовольствием рассказывали их жены.