Другая жизнь. Назад в СССР
Шрифт:
— Будь здорова,- снова зловеще проскрипела учительница.
— Спасибо. Извините.
— Может быть её и будут уважать потом, — подумалось мне, — но сейчас её боятся даже девчонки.
На большой перемене подошёл Гребенников и спросил, как всегда нагло улыбаясь:
— Какая доля от бизнеса тебя устроит?
— Восемьдесят процентов, — не задумываясь, сказал я.
— Сколько?! — в буквальном смысле слова раскрыл рот Валерка и тут же его захлопнул, увидев мой взгляд, сконцентрировавшийся на
— Мало? Готов предложить девяносто? Я согласен, — спокойно и без пацанских ужимок сказал я.
— Да, ты охренел! Там делить-то нечего. На балке пласты получается продать рублей на тридцать дороже. Я цену не ломлю. Даже пятьдесят процентов — это всего мне будет пятнашка. А раз на раз не приходится. Мне тогда проще к пятаковским примкнуть. Я же с их района переехал. Помнят ещё.
— Примыкай, — пожал плечами я.
— Так они и на балку, и после балки вместе, а мне одному чапать совсем в другую сторону.
— Ну не примыкай, — снова пожал плечами я. — Что ты попу морщишь? Я в столовую хотел сходить.
— Херня вопрос, как ты говоришь! У тебя там тётя Маша. Наверняка для тебя блинчики оставит.
Я мысленно согласился с Валеркой, но разговаривать мне с ним не хотелось. Что-то от его бизнеса подванивало падалью. Но на балку, в смысле — барахолку, я хотел наведаться, и Валерка был бы кстати. А может быть и нет. Может быть самому просто сходить? Тупо прийти и посмотреть. Почему «тупо»? А фиг знает почему всплыло это странное слово.
— Знаешь что? Я готов с тобой один или два раза прогуляться за фиксированную ставку в пятнадцать рублей за маршрут. Согласен?
— Согласен, — расплылся в улыбке Валерка.
— Ага, попался, — подумал я. — Значит, надо просить больше. Хотя… Почему это он попался? Пока попался я. Надо было сразу просить больше, а потом сползать.
— Торговаться надо, бестлоч, — сказал разочарованно внутренний голос. — А так торговля шла…
Валерка метнулся куда-то в сторону Ерисова, а я сплюнув себе под ноги, пошёл на выход из рекреации в сторону учительской, посмотреть расписание уроков Громовского десятого «Б». Узнав, что они после перемены пойдут на химию, спустился в «подвал». Громов в столовой питался очень редко. Голодал он или питался домашними припасами, я не знал, но озадачившись, как найти Громова я и вспомнил, что в столовой я его видел редко. Почти никогда.
Встретив по пути Татьяну Мисюрину и Ольгу Васильеву, девчек из его класса и из его дома, спросил, где Громов.
— А я знаю? — пожала она плечами и Ольга Васильева посмотрела на меня, как на дурака. — Дома, наверное. Ангина у него, — сказала она.
— О, как! — удивился я. — Облом!
— Чо хотел-то? — спросила Ольга, лупая на меня рыжими ресницами. По её конопатому лицу блуждала сложная гамма чувств, выражающая недовольство.
— Пошли, Таня.
Мисюрина смотрела на меня с интересом. Она была намного симпатичнее Ольги и нравилась мне больше. Она и контактнее была, когда мы собирались «двором» и играли в разные детские игры. Теперь они стали постарше и детские дворовые шалости с их участием прекратились.
— Сходи к нему домой. Он с понедельника в школу не ходит. Мы пойдём с Олей сразу после школы. Да, Оля?
Оля снова скривилась.
— Пойдёшь с нами?
— Я позже зайду. Спасибо, что сказали.
— Пожалуйста, — с некоторым удивлением на лице и в голосе, сказала Татьяна. — Ты такой вежливый. Вот с кем, Оля, дружить надо, а не с твоим Тихоновым. От него ни спасибо, ни пожалуйста не услышишь. Что ты к нему липнешь?
— Хе! Надо больно! Маленький он ещё, чтобы с ним… дружить. Засмеют. И не липну я ни к кому.
Ольгино лицо мгновенно зарделось и «пошло» пятнами, как краснеют только рыжие блондинки
— А, Мишка, какой симпатичный стал, и вымахал.
— Андрюшка выше!
— Да тебе-то зачем? Ты ему и до плеча не достаёшь. А Мише, как раз.
Она обсуждала меня то ли подкалывая меня, то ли подругу. Скорее всего — подругу.
— Вы обе красивые девочки, и я в вас обеих влюблён с детства, но мне нужно спешить. Извините. Спасибо за информацию. Целую.
Я развернулся и через две ступеньки рванул по лестнице вверх. И вовремя. Мою спину обдуло ветром пролетевшего мимо неё Ольгиного портфеля.
— Бьют, — значит любят, Оля! — крикнул я себе за спину.
Татьяна Мисюрина весело и от души захохотала.
— Дурак! — крикнула мне в спину Ольга.
— И я тебя люблю, Оля!
— Получишь ещё! Всё Андрею скажу!
Скача по лестнице и дальше в направлении столовой, я мельком подумал про Тихонова Андрея, с которым у меня были приятельско-дворовые отношения, но за Ольгу он мог и «встрять». Мало ли что она ему наговорит. Может ещё и Мисюрина подольёт масла в огонь и тогда придётся отбиваться ещё и от Ветрюка Сашки, тоже десятиклассника.
— Пошутил, блин, — сам себе сказал я вбегая в столовую.
— Съели все блины, Шелест, — проговорила, шамкая набитым ртом, Фролова.
— А на меня не брали? — спросил я отдышиваясь.
— Вот ещё, — пожала плечами Людка.
— Ну и ладно, — сказал я и, минуя очередь, подошёл к кассе.
Тёти Маши где-то не было, а за кассой сидела тётя Валя, толстая и весёлая тётка.
— А, пришёл наконец,- сказала она. — А то я уже хотела твои блины продавать.
Она вытащила тарелку с блинами, накрытую блюдцем, и подала мне.