Другая жизнь. Назад в СССР
Шрифт:
Очень удобное место, где можно было безнаказанно поговорить. Если тихо, конечно.
— Да, не… Нормальное кино…
— Хм! Мальчишкам такие фильмы должны нравиться. Мы тут с Вадькой «Золото Маккены» смотрели. Ты смотрел?
Она посмотрела на меня, ожидая, видимо, моей реакции на «Вадьку». Я не оправдал её надежд, и она продолжила:
— Вадька, — это наш сосед по подъезду. Он уже в институте учится.
— Я рад за него, — буркнул я. — Смотрел, конечно.
— Ой, у нас
— С кем? С Маккеной? — пошутил я.
— Нет, с Вадькой.
— Странно, — подумал я, — если бы что-то между вами было. «Маккену» ведь два года назад крутили… Мы и сами с пацанами сюда ходили. В семьдесят пятом году…
— «Золото Маккены» — кассовый фильм, — сказал я, выдёргивая из своей памяти информацию. — Но в самих штатах он прокат провалил. Бюджет фильма составил семь миллионов долларов, а кассовые сборы в американском прокате всего три миллиона долларов. А у нас «Золото Маккены» посмотрело шестьдесят три миллиона человек.
— Не может быть! Шестьдесят три миллиона? А сколько у нас всего миллионов населения?
— Географию не учишь? Это седьмой класс!
— Не помню, — засмущалась девочка.
— Двести пятьдесят, примерно, — сказал я со значением в голосе.
— Ого-го! Больше четверти населения!
— Быстро считаешь, молодец, — хмыкнул я.
— Ты, как наш учитель по физике, — буркнула Светлана. — Тот тоже всё время с издёвкой в голосе разговаривает с нами. Как с малолетками.
— А вы не малолетки?
— Я, между прочим, тебя всего на полгода младше, — прошептала она. — У меня в октябре день рождения, а у тебя в марте.
— А ты откуда знаешь? — удивился я.
— Ту куртку, в которой ты пришёл, моя мама тебе доставала. Твоя мама тебе её на день рождения подарила?
Я кивнул.
— Ну, вот! А я подслушала их разговор. Случайно. Они по телефону разговаривали.
Девчонка горделиво вскинула голову.
— У вас дома есть телефон? Не заметил.
— Это здесь в кабинете мамином происходило. Тогда прозвучала дата «двенадцатое марта». Я ещё удивилась, ведь ты же в больнице…
Она вдруг резко сжала губы, буквально захлопнув рот, и от этого её глаза увеличились в размере, словно от вдохнутого ею воздуха.
— Извини, — прошептала она. — Какая я дура!
Я мысленно усмехнулся, но не стал её в этом переубеждать. Зачем перекладывать на себя чужие «косяки»? Вот скажешь: «Да нет, ничего страшного…» и человек действительно может подумать, что ничего «страшного» он не сказал или не сделал. А через какое-то время повторит сказанное или сделанное. Переживёт.
— Ты не обиделся? — спросила она меня, не дождавшись обычной реакции.
— На что? — продолжал я «глумиться» над девчонкой.
— Ну… Тебе, наверное, неприятно вспоминать, как ты лежал в больнице…
— Неприятно. Я тебя прощаю, но будешь мне должна.
Светлана развернулась ко мне почти всем телом, насколько это было возможно в таких креслах. Её колени одетые в тонкие нейлоновые колготки упёрлись в мои.
— Можно было бы положить ладонь на её колено, — подумал я. — А подлокотники в этих креслах поднимаются.
— Что значит: «Должна?» — спросила она, нахмурившись и с вызовом продолжила. — Я никому ничего не должна!
— Хм! Ну, значит, — не прощаю.
— То есть? Как это не прощаешь?! — возмутилась она. — И что за долг?
— Раз ты даже не извинилась, как я тебя могу простить?
— Как это, «не извинилась?» Я извинилась.
— Э-э-э… Когда?
— Сначала извинилась, а потом назвала себя, э-э-э, дурой и спросила: «Ты не обиделся?».
— Ну, назвала и назвала. Самооценка — это хорошо.
— Сам — дурак!
— Ну, вот и договорились. Сначала обижает, потом оскорбляет. Ты со всеми так мальчиками, которых пригласила в кино, себя ведёшь?
— Я пригласила в кино?! — испуганно спросила она.
— Ну, конечно! Не я же сам себя в кино приглашал.
— Ты — точно дурак, — тихо прошептала она и отвернулась к стене.
Похоже, она заплакала.
— Вот те — на! — дошутился над девчонкой.
Намёк на то, что она сама первой «пригласила мальчика в кино», — это было, конечно, с моей стороны подлостью, и я тронул девушку за плечо.
— Э-э-э… Извини меня, — прошептал я, чуть наклонившись в её сторону и опираясь на левый подлокотник. — Я переборщил с шутками. Скучный фильм, на самом деле.
— Отвали, — сказала она и ткнула меня острым локотком в солнечное сплетение. Да так удачно ткнула, в тот момент, когда я вдыхал после произнесённой фразы, что я «хекнул» и склонился ещё ниже к ней, едва не привалившись к её спине. Но точно коснувшись носом её волос.
— Ты чего? — сказала она, обернувшись, и мы стукнулись носами.
Меня как скрючило, так я и был согнут, а она не отстранилась, а наоборот, коснулась моих губ своими мокрыми от слёз губами.
— Вот! Всё! Долг отдан! — сказала она, но вдруг поняла, наверное, по моим выпученным глазам, что со мной снова что-то не так.
— Что с тобой? — удивлённо спросила она, а я так и не мог нормально вдохнуть, а лишь сипел, втягивая воздух сквозь зубы.
— Ну, у тебя и удар, — просипел я еле слышно, наконец-то вдохнув, но не отклоняясь от неё. Она восхитительно пахла ананасами.