Друзья, которые всегда со мной
Шрифт:
Я стоял, погруженный в грустные размышления. Очнулся от сердитого голоса Леонида Ивановича. Он резко выговаривал коновозчику, обходя вокруг лошади и покачивая головой:
— Судить вас надо. Лет пять припаяют, так будете знать, как за лошадьми ходить…
— Где он? — спросил я, с трудом дождавшись, когда Леонид Иванович повернется в мою сторону.
— В предоперационной.
— Стоит?
— Стоит… Приготовить клетку, подстилку, — приказал он санитару. Санитар вышел.
— Покажите мне его хоть еще раз. (Мы опять перешли на «вы», так бывало не однажды в официальной обстановке.)
— Пожалуйста.
Джери
— Он еще спит… Уложите его, — командовал Леонид Иванович.
Все было как тогда, в первый раз. Опять пришлось усыплять, сколь ни порицал это наш доктор. В клетке пес пришел в себя, рванулся ко мне. Я приказал как можно ласковее: «Лежать». Джери повиновался, лег, продолжая подлизывать кровь с морды.
Приходилось только удивляться его силе. Могучий!.. После такой операции?! А человек? Нет, наша жизненная сила не идет ни в какое сравнение с жизненной силой, которую подчас демонстрируют животные.
— Теперь через два часа будем ждать, что будет. Кровотечение сильное… Садитесь. Вы, кажется, волнуетесь…
Я позвонил родным; вскоре мама принесла подстилку — квартира родителей была недалеко от ветлечебницы.
— Жив он еще?…
— А почему ему быть не живу?
— Ну… операция такая…
Как всегда, Леонид Иванович не терял надежды. Как я понял потом, он просто не говорил всего, щадил нас.
К сожалению, тогда не было лучевой терапии. Сейчас рак губы, например, нередко излечивается лучевой терапией. Но, в общем, рак есть рак, и поныне он один из самых страшных губителей жизни, и науке еще предстоит сделать очень много, чтобы хотя в какой-то мере обуздать его.
Профилактика — предупреждение болезни. Лучше предупредить болезнь или захватить ее в самом начале… Истина не новая. В свое время Сергей Александрович не раз напоминал: чем физически крепче собака, тем спокойнее владельцу — не заболеет. О том же твердил всем и каждому Леонид Иванович. Спартанское воспитание, в общем, всегда было моей целью. Думаю даже, что если бы на месте Джери оказался другой, воспитанный иначе пес, он погиб бы гораздо быстрее. Джери показал поразительную живучесть и способность сопротивляться недугу, хотя это и не спасло его.
Многие болезни ныне склонны связывать с общим ослаблением нервной системы, точнее, с перегрузкой ее, а отсюда и с особой чувствительностью, способностью откликаться на слишком многое. Распространимо ли это на собак? Думается, да.
Ведь как служит собака! Помнится, как вел себя Джери дома. Он не терпел ссор, громких разговоров, обязательно считал своим долгом вмешиваться во все, бросался разнимать спорящих. Да, да, именно разнимать. Например, только начни говорить громко, возбужденно, он тут как тут, явится немедленно и будет тыкаться ко всем мордой, как бы говоря: «Ну перестаньте! Что случилось? Успокойтесь, не надо…» Если это не помогает, примется тихонько похватывать зубами, и, если не прекратить спор, может и покусать!
Любителей животных часто обвиняют в том, что они приписывают четвероногим поступки и желания, на которые те не способны. Нас оправдывает то, что та же собака действительно может очень часто проявлять совершенно необыкновенную для животного (а может, обыкновенную?)
Может быть, кому-то покажется странной такая забота о собаке.
Надо ли тратить столько усилий на лечение животного? Мне кажется, просто нечестно бросить его в трудный час. Нам животное служит беззаветно. Наш долг отплатить добром за добро.
Человек, приручив животное и тем самым лишив его свободы, изменив условия его существования, одновременно взял на себя и всю заботу о нем. Разве не так?
До последнего вздоха будет Тим мой, До самых врат смерти дойдет он со мной…Уже на следующий день в больнице мне сообщили, что Джери ломал клетку — рвался к хозяину. (Ломать клетки он большой мастер, я помнил еще по дням нашей юности!) Хватать пастью не мог, действовал лапами, налегая всем телом. Чтоб он не повредил себе, его перевели в кабинет. Там он успокоился.
— Вчера он у меня полчаса в кабинете сидел, — говорил Николай Дмитриевич. — Я работал и за ним наблюдал. Рвоты не было, пока идет нормально. Надо посоветоваться с онкологами [4] …
4
Онколог — врач-специалист по опухолевым заболеваниям, в частности по раку (отсюда наука онкология).
Когда я наконец пришел за Джери, — это было на девятый день, — он лежал на столе в окружении санитаров. Леонид Иванович смазывал рану перед тем, как отпустить Джери домой.
— Джери, фу! — услышал я строгий голос Леонида Ивановича и тотчас увидел Джери. Санитары придерживали его за ноги.
Один из санитаров, тот, что был постарше, сказал:
— Пять лет здесь работаю, а другой такой умной собаки не видал. Право!
Слышавший эти слова военный, что-то ожидавший вместе со всеми, ранее видевший Джери, отозвался:
— Стоит такая собака, стоит…
Но у меня теперь эти похвалы вызывали не столько чувство гордости, сколько щемящее ощущение близкой утраты.
Николай Дмитриевич наказывал (Леонид Иванович куда-то ушел):
— Кормить мягкой пищей. Через пять дней показывать. Первое время, конечно. Но рецидива нужно ждать…
Еще рецидив?! Стоило ли мучить собаку?
Теперь я начал задавать себе и этот вопрос.
Шел Джери домой медленно, тяжело отдирая пристывающие к снегу лапы. Сгорбился. Бока ввалились. Пришел, лег на свое место в прихожей у печки-голландки. Дрожал, видно было, как сильно билось сердце. (Казалось, теперь каждый нервик был на виду.) Устал, слабость, озяб. Мама накрыла его с головой половичком. Он свернулся, уткнув нос в пах, и пыхтел под половиком.