Дуб тоже может обидеться
Шрифт:
Несколько секунд раздумий, чтобы карта села хотя бы приблизительно всплыла в голове.
– На востоке, значит, - пробормотал он, проверяя так и не стрелявшее оружие.
– Там стреляли и, кажется, орали... Так... В доме трое, у машин человек десять — пятнадцать. Похож минут шесть — семь у нас есть.
Бросив быстрый взгляд на старшину, капитан продолжил:
– Абай отдай дягтерь старшине. Что, Илюха, подержишь пока немцев на расстоянии? А? Пару минут дай нам.
– С такой машинкой я
– Вы только это... осторожнее там. И еще разведка... Я тогда тебе не все рассказал, что у нас тут твориться. Думал не надо... Короче, живы будем и поговорим.
– Добро!
– бросил капитан, исчезая в за углом коровника.
Проводив их взглядом, старшина пополз к дороге.
– Сейчас мы тебя здесь поставим, - бормотал он, устраивая позицию для стрельбы.
– Ровик малый. Это бы срезать надо, да времени нет... Ладно, поживем увидим...
Ожесточенно копавший ножом Голованко не знал, что мог бы и не спешить.
57
Отступление 7.
Реальная история.
15 марта 1941 г. Из аналитической записки Курта Касселя — руководителя отдела … службы специальных исследований... имперской безопасности.
«За годы работы в Анатомическом институте г.Данцига (современное место расположения г.Созополь Болгария) профессором медицины Рудольфом Шпаннером было предложено и позднее практически апробировано более десятка эффективных способов повышения работоспособности человека в условиях экстремальных воздействий — температуры, давления, влажности, нехватки кислорода, пищи, воды. Большая часть предложенных новаций нашла свое активное применение в ходе французской кампании (см. аналитическую записку №12-БФ от 2 апреля 1941 г.)...
В настоящее время Рудольф Шпаннер занимается проблемой некроза человеческих тканей (замедление процесса омертвения пораженных участков человеческой кожи) и использования отработанного биологического материала в качестве вторичного сырья для немецкой химической промышленности (см. аналитическую записку №7-ЛР от 21 апреля 1940 г.)...
По отзывам коллег, имевших с ним непосредственные личные и рабочие контакты, Рудольф Шпаннер отличается крайним неприятием научных авторитетов и критики его теоретических и практических выкладок, а также фантастической работоспособностью и значительным кругозором...».
________________________________________________________________
Штабной Физилер Fi-156 с бортовым номером 67, приписанным к …, в очередной раз провалился в воздушную яму. Мощный боковой поток ударил с такой силой, что относительно новый по военным меркам самолет жалобно застонал.
– Что за олух сидит за штурвалом этого самолета?
– вновь взорвался профессор, в который раз вынужденный ловить разлетевшиеся по салону мелко исписанные листки бумаги.
– Разве нельзя посадить кого-нибудь другого? Адик, мой мальчик, захвати и тот листок. Да, вон,
Высокий худощавый юноша с побитым оспинами лицом начал шарить под соседним креслом, куда улетела часть профессорских документов.
– Нашел, господин профессор, - протянул он смятые бумаги.
– Только они немного помялись... Господин профессор, а вы не знает, почему вас направили на Восточный фронт? Ходят нехорошие слухи...
Нахмурившийся было профессор вдруг рассмеялся.
– Никогда не верь слухам, коллега! Эх, молодежь, одна болтовня на уме и ничего серьезного!
Он чуть наклонился вперед, настолько, насколько позволил страховочный ремень, и начал рассказывать:
– В принципе, это секретные сведения, разглашение которых карается имперской безопасностью, но нам предстоит работать вместе... Ну, ты меня понимаешь? Делая общее дело, мы просто обязаны информировать друг друга о достигнутых нами результатах.
Тот автоматически кивнул головой, полностью соглашаясь с этими словами.
– Мне прислали пакет оттуда, - Шпаннер выразительно ткнул пальцем куда-то вверх, прямо в небольшой люк.
– Потом еще не раз звонили — давали инструкции... Мне приказано вылететь с генеральный округ «Белорутения» в качестве эксперта.
Со стороны было видно, что Шпаннер рассказывал не все. Он выдавал небольшие и строго дозированные информационные куски, которые крайне сложно увязывались в единую картину.
– Ты и я поступаем в распоряжение какого-то майора, - в его голосе мелькнула толика презрения.
– Мне намекнули, что этот Вилли протеже одного небезызвестного тебе человека..., - Шпаннер быстро оглянувшись в сторону кабины, изобразил нечто вроде сухого скрипучего кашля.
– Вот-вот, его самого.
В руках он продолжал теребить ту самую злополучную пачку листов, которая всякий раз норовила вырваться и разлететься по салону самолета.
– На территории, еще недавно находившейся под контролем коммунистов, военные что-то нашли..., - вот тут Адольф, ассистент профессора, заметил, оживление в его голосе.
– Я толком ничего не понял из переданных мне сведений. Понимаешь, Адик, там было написано о каких-то экспериментах Советов над людьми и животными, - в какой-то момент он даже улыбнулся.
– Они даже дописались до того, что будто-бы там оживляли мертвых... Вот бред-то! Чтобы там не думали эти железноголовые вояки, но мы то с тобой знаем, что пока наука этого не может, - Шпаннер стер с лица улыбку и сразу же продолжил.
– Но это лишь пока, мой мальчик! Пока нам это не доступно, но я уверен, что пойдет совсем немного времени и немецкому гению удастся и это...
В этот момент он смотрел куда-то в сторону и его глаза затуманились. По-видимому, профессору грезилось что-то грандиозное, не поддающееся воображению.
– Ты представь, Адик, - вдруг его рука вцепилась в плечо ассистента.
– Представь себе насколько грандиозными буду последствия этого открытия... Это совершенно изменит картину нашего мира! Вот!
Неожиданно он наклонился к иллюминатору, из которого были видны бескрайние леса с редкими вкраплениями желтеющих полей.