Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Ваайман Кейс

не знак, указывающий на что-то, поскольку оно никоим образом не заключено в рамки системы знаков. «Лицо само обозначает себя» ^[1920] . Оно пребывает в абсолютной обнаженности. Обычно мы наделяем лицо свойствами. Мы требуем содержания, существительных, прилагательных. Что ты делаешь? Чего ты хочешь? На что ты похож? Но «тот, кто должен ответить, уже давно представил себя,, не будучи содержанием. Он представил себя как лицо» ^[1921] . Лицо — это только пребывание как таковое. «На вопрос “кто?” отвечает неопределяемое присутствие существующего, который представляет себя, не ссылаясь ни на что, и, тем не менее, отличает себя от любого другого существующего.

1920

Ibid., 140.

1921

Ibid., 177.

Вопрос “кто?” обращен к лицу» ^[1922] . Лицо находится именно там, «где существующее лично представляет себя» ^[1923] . Оно есть

самопредставление. «Стремиться к лицу значит задавать вопрос “кто?” самому лицу, которое и есть ответ на этот вопрос; вопрос и ответ совпадают. Лицо, которое само в высшей степени является выражением, формулирует первое слово: тот, кто означает, возникает при выражении своего знака, как глаза, которые смотрят на тебя» ^[1924] .

1922

Ibid., 177.

1923

Ibid., 142.

1924

Ibid., 177–178.

Лицо само по себе есть обозначающий знак, «не обозначаемый знаком в системе знаков» ^[1925] . Между знаком и обозначаемой вещью нет никакого расстояния, что равнозначно временному прекращению знакового характера.

Прежде всех знаков и за пределами всех знаков существует означающий, который лишь означает себя. Этот «означающий, тот, кто подает знак, сам необозначаем» ^[1926] . В каждый момент времени лицо превосходит пластическое проявление лица. Проявить себя как лицо значит поместить себя над и за пределами проявленной и чисто феноменальной формы, представить себя способом, не сводимым к проявлению, со всей прямотой обращенности лицаъ к лицу, без посредничества какого-либо образа, в своей обнаженности… ^[1927] Значение лица — это присутствие, пребывающее в своей наготе. «Лицо обозначается собой» ^[1928] . То, чем является лицо, и то, что оно обозначает, — абсолютно идентичные вещи. «Обозначение лица обусловлено сущностным совпадением того, кто существует, и того, кто означает» ^[1929] . Лицо — это самовыражение. Поэтому «все тело — рука или изгиб плеча — может выражаться как лицо» ^[1930] . Лицо не ограничивается своей выразительностью; оно есть присутствие в самой человеческой личности, которое может выражать себя

1925

Ibid., 178.

1926

Ibid., 182.

1927

Ibid., 200.

1928

Ibid., 261.

1929

Ibid., 262.

1930

Ibid., 262.

повсюду. «Представление состоит в высказывании: “Это — ‘Я’ и ничто иное, что могло бы попытаться найти мне уподобление”. Это представление внешнего, никоим образом не относящееся к нашему миру, есть то, что мы называем лицом» ^[1931] .

Принятие. Отношение к Другому устанавливается, когда я принимаю Другого: «Приблизиться к Другому в беседе значит приветствовать его выражение, в котором он ежеминутно выходит за пределы того представления, которое мышление могло бы извлечь из него» ^[1932] . Когда другой появляется передо мной, я немедленно склоняюсь к тому, чтобы сформировать в себе представление об этом другом. Однако лицо появляется только тогда, когда другой прорывается из этого представления. Этот прорыв я могу лишь принять. Допустить крах моего представления означает «принять другого, превышая возможности “Я"» ^[1933] . Лицо помогает мне в этом, ибо «лицо присутствует в своем отказе от ограничений. В этом смысле оно не может быть постигнуто или охвачено. Его не видят и к нему не прикасаются, поскольку при зрительном или осязательном восприятии идентичность “Я” развертывает инакость (alteriteit) объекта, который становится как раз содержанием» ^[1934] . Другой превосходит мою способность постигнуть его. Только отношение к тому, что превышает мою способность постижения, есть «приветливое принятие» ^[1935] .

1931

Ibid., 296.

1932

Ibid., 51.

1933

Ibid., 51.

1934

Ibid., 194.

1935

2,2 Ibid., 197.

Основное парное словосочетание «Я» — «Оно»

Так как непосредственные отношения повторяются и сохраняются в памяти, «Ты» отступает. Оно представляется обособленно от его непосредственного воздействия на других. Поэтому местоимение «ты» возникает как выражение реальности, которая стала независимой по отношению к «Я». Также и «Я» постепенно приобретает собственную форму и очертание. Оно ощущает себя во всех исходящих движениях как независимая реалость. Отношения как усиливаются, так и ослабевают: через эти изменения «Я» спонтанно ощущает себя как «постоянного партнера» ^[1936] . Этот постоянный партнер отделяет себя от связи с «Ты». Эта отделенная личность вступает в отношения с собой и овладевает собой:

она ориентирует себя на себя. Это отделенное, редуцированное и ориентированное на себя «Я» провозглашает себя носителем ощущений встречи. В результате эти ощущения преображаются: они соотносятся с «Я». Отделенный, редуцированный, ориентированный на себя субъект провозглашает «Ты», которое удалилось в свою собственную сферу, чтобы стать объектом ориентированных на себя ощущений. Таково установление

1936

Martin Buber, I and Thou, New York — London etc., 1970 (Touchstone edition, 1996), 80.

мира «Оно». При этом установлении мира Оно посредством ориентированного на себя «Я» образуется основное слово «Я-Оно» ^[1937] . Теперь из этого отношения происходит дальнейшее построение мира Оно в виде разнообразия вещей, которые соединяются в себе и соотносятся друг с другом по структуре. Мы подробно рассмотрим ряд моментов, касающихся словесной пары «Я-Оно».

Неопределенность «Ты». В момент своего завершения скульптура, которую скульптор претворяет в реальность в процессе ваяния, максимально присутствует, но одновременно максимально неизменна: она приобрела особую форму, особый вес и особый цвет. Следовательно, отношение «Я-Оно» неопределенно: с одной стороны, «Оно» освобождает «Ты» в его несводимой форме, но, с другой, «Оно» также «связывает» это «Ты» и «изгоняет его в сферу противопоставленности» ^[1938] . С одной стороны, событие отношений — это событие реализации: «Я» и «Ты» обретают форму через свое отношение друг к другу; с другой стороны, именно это влечет за собой утрату актуальности: «Я» и «Ты» через свое отношение друг к другу приобретают эту конкретную форму. «Актуализация в одном смысле влечет утрату актуальности в другом» ^[1939] .

1937

Ibid., 80–81.

1938

Ср. ibid., 92.

1939

2,6 Ср. ibid., 68.

ФиксацияРешающее изменение отношений между человеком и миром происходит, когда после завершения события встречи «Я» устанавливает тождество с де-актуализацией события отношений. Тогда принимается за реальное событие и изолируется сторона «Я-Оно» этого события. Сущностное изменение заключается в том, что «Я» «примиряется с миром «Оно» как с чем-то, что нужно ощутить и использовать, и удерживает то, что привязано к нему, вместо того, чтобы освободить его, наблюдает за ним вместо того, чтобы просто учитывать его, и, вместо того, чтобы принимать его, использует его» ^[1940] . То, что скорее превратилось в «Оно» (произведение искусства, образец, концепция, jчувство, социальная условность), нежели вступило в отношение со своим ис-

1940

257 Ibid., 90.

Iтоком (живая фигура, конкретная жизнь, действующая идея, личность по от-

|ношению ко мне), изолируется, отделяется и рассматривается как реальная

вещь. «Я», которое в самоосвоении идентифицирует себя с ощущениями встречи, определяет себя в противопоставлении к не-себе. Это самоопределение jв противопоставлении является ipso facto актом отграничения этого другого

I «Я». Другому навязывается модель интерпретации усвоенного опыта. Таким об-

¹разом, это самоопределение «в противопоставлении» одновременно является

«овладением» ^[1941] . Посредством отделения себя и овладевания «Я» выстраивает для себя «деятельную индивидуальность», но не обретает «субстанции» ^[1942] .

Наоборот, в той степени, в какой «Я» отождествляет себя с «отделением себя» и «овладеванием», оно фактически еще полнее деактуализирует себя ^[1943] и превращается в именно-такое-бытие (отделение себя) и именно в тип бытия, характеризуемый «присвоением» (овладением) ^[1944] . В мире «Оно» это отчуждение становится видимым, когда отделенный и изолированный объект разделяется на части, которые впоследствии соединяются и соотносятся друг с другом по-новому. В результате этой манипуляции контакт между «Я» и «миром» утрачивается навсегда. «Я» определяет и ограничивает себя в рамках своей собственной диалектики «отделения» и «овладения».

1941

Ibid., 44.

1942

Ibid., 114.

1943

Ibid., 95–96, 115.

1944

Ibid., 114.

Причинность. Мир в своей самоизоляции распадается на неограниченное количество частей, которые взаимосвязаны друг с другом односторонним образом. Именно эта односторонняя соотнесенность друг с другом и воздействие друг на друга выражаются в понятии «причинность». Причинность оказывается формирующим принципом мира «Оно» как такового: «В мире “Оно” причинность удерживает неограниченную власть» ^[1945] . Это означает не только то, что в мире «Оно» нет ничего, что выпадает из этого закона одностороннего воздействия, но, главным образом, то, что отношения в мире «Оно» сами по себе сущностно определяются законом причинности. Когда принцип причинности постулируется как принцип мира «Оно», тогда по этому самому принципу задается безудержная автономность этого мира, «деспотизм распространения “Оно”» ^[1946] .

1945

Ibid., 100.

1946

245 Ibid., 97.