Дураки

Будинас Евгений Доминикович

Вот время и пришло.

Как делается дальше, Столяр рассказал, хотя Дудинскас это знал и без него. Делается-то просто, как с Пашей Марухиным: сначала наезжают, потом прижимают. И хоть веревки вей.

Наезд на Дубинки — это как бы первый, предупредительный залп. Доложили, что объявился самозванный помещик, да еще из неформалов, скандалист и писака, захватил полторы сотни гектаров, при том что и заслуженнымлюдям больше сорока соток никогда не выделяли...

Хотя вряд ли об этом докладывали. Дубинки им были не больно нужны. Только как повод. Пал Палыч приехал, бывший райкомовец

привык ценить живые ростки,а тут еще с ветряком так совпало, нашла ностальгия. Вот и расслабился, отчего и оставил их в покое, позволил Дудинскасу разобраться.Дубинки выстояли, тогда огонь перенесли на ценные бумаги.

Но зачем? На кой им вообще нужен «Артефакт»? Чего прицепились?

Всплыла в памяти добродушно-лукавая физиономия Главного Завхоза Павла Павловича Титюни:

— А где остальное?

Делать нечего. Вопросов накопилось больше, чем ответов. И Дудинскас решился сунуть голову в пасть льва.

с дальним прицелом?

Набрав номер и услышав долгие гудки, Виктор Евгеньевич посмотрел на часы. Без четверти восемь. До такой поры на службе не засиживаются. Только старые дураки, которым все мало. Вроде Гоши Станкова...

— Слушаю?

— Павел Павлович, это Дудинскас. Я вот сижу и думаю: ну кому бы позвонить. Кто у нас может вкалывать с утра допоздна?..

— Ты давай прямо. В чем дело?

— Вы же хотели посмотреть главное.Чего ж не приезжаете? Сижу как дурак с вымытой шеей.

— А ты звал? Ладно, ладно, только давай чтобы не темнить.

Павел Павлович прибыл назавтра, еще до начала рабочего дня. С собой захватил замминистра Новика. Дудинскас поджидал у проходной. Александр Ничипорович вертушку повернул с видимым удовольствием — оттого что про допускего не спросили. На Виктора Евгеньевича даже не глянул. Зато в кабинете огляделся по-хозяйски (производство они не смотрели, проследовали по цехам, не задавая никаких вопросов).

Кабинет им понравился, Павла Павловича заинтересовал паркет. Он даже потоптался, попрыгал, проверяя, не ходят ли паркетины. Остался доволен.

— На бустилат ложили?

— Нет. По старинке, на битумную основу.

— Лак московский?

— Нет, польский, с отвердителем. Лучше держится.

— Надолго, значит, устроились?

Виктор Евгеньевич промолчал. Посмотрел на Новика. Судя по всему, надолго ли они здесь, зависело теперь от него.

Но Титюня ответа не ждал. Присесть отказался. «Какой еще кофе? Был бы коньяк...» Движение Дудинскаса к сейфу остановил: «С ума спятил? Перед работой!..»

Посмотрев в упор, подвел черту.

— Значится, так. В пятницу тащи справку о доходах. И к концу следующей недели никаких проблем у твоей фирмы, как я думаю, больше не будет. — Здесь он посмотрел на оторопевшего замминистра, который, впрочем, тут же согласно кивнул: — А тебе, — обращаясь к Новику, — считай, что не обломилось.

Дудинскас остался один. В пустом кабинете и в полном недоумении. Может, впервые в жизни он абсолютно ничего не понял.

круглый дурак

— Что это? — спросил Дудинскаса хозяин кабинета, кивком поздоровавшись

и заглянув в положенную перед ним папку, как заглядывают в банку с червями.

— Справка о доходах, — сказал Виктор Евгеньевич, — вы просили. Здесь динамика наших доходов за последние полгода.

Павел Павлович Титюня отодвинул папку и посмотрел на Виктора Евгеньевича, как смотрят на шкаф. Даже любопытства не было в этом взгляде, да и взгляда не было, в том смысле, какой в это слово обычно вкладывают.

Больше Дудинскас его не интересовал. Павлу Павловичу позвонили из стоматологической поликлиники, ему нужно было что-то делать с зубами.

Потом позвонили с галантерейной базы, потом с лесопилки. Потом затрезвонили сразу три телефона...

Просидев минут пятнадцать, Виктор Евгеньевич поднялся уходить. Таким круглым дураком он себя еще не ощущал.

Титюня оторвался от разговоров, положил все три что-то щебечущие трубки на полированный стол:

— Со всеми вопросами...

Снова зазвонил телефон. Титюня поднял и тут же опустил трубку.

Дудинскас даже оглянулся: кому это он? У него никаких вопросов не было.

— Со всеми вопросами — к Капитану, — Дудинскас попятился, физически ощутив, как защелкнулись наручники. Титюня улыбнулся. Все-таки от природы он очень мягкий человек. — Это мой заместитель. Такая фамилия. Тебе позвонят.

непосредственность

Взяток Виктор Евгеньевич никогда не давал. Если не считать истории с Вовулиными телевизорами.

В это никто не поверит, но при Капусте Виктор Евгеньевич сумел протянуть сквозную цепочку заинтересованностиот Дубинок до самого верха, упрямо не замечая, сколько сложностей влечет за собой эта его придурь.

На что ему однажды в одной из приемных и намекнули:

— Иногда, Виктор Евгеньевич, начинает казаться, что вам очень мешает ваша... — доброжелатель тяжело вздохнул, подбирая нужное слово, — ваша непосредственность.

А вздохнул он потому, что сложности-то Дудинскасом создавались, а смысла в том не было никакого. Никто ведь ни в чью бескорыстность давно не верил. И бескорыстнопомогая Дудинскасу, даже Владимир Михайлович Месников не мог быть не заподозренным в мздоимстве — когда всем известно,сколько выкладывают только за то, чтобы попасть к нему на прием.

Обходиться без взяток Дудинскасу удавалось еще и потому, что «большие ребята» его всегда немножко побаивались. Хотя давно он уже не снимал и не писал, и с мегафоном на митингах не ораторствовал...

Но вот пришли новые люди, статей его они никогда не читали, фильмы, может, и смотрели, но титры не запомнили, фамилию вообще путали, историей давних схваток с номенклатурой не интересовались, как и вообще историей... Сразу выскочив,они ни с какими правиламине считались, потому что их не знали, про сопричастностьслышали только в связи с Уголовным кодексом. Брали поэтому у всех, неловкости не ощущая. Потому и Дудинскасу без всяких обиняков предложили снять все его трудности до конца недели.