Дураки
Шрифт:
А он явился со своей дурацкой справкой о доходах.
Теперь вот жди, когда позвонят.
Позвонили даже раньше, чем он добрался до «Артефакта».
Едва Дудинскас вошел в приемную, Надежда Петровна доложила, что звонил заместитель Павла Павловича Титюни и потребовал к пятнице представить докладную записку спредложениями по развитию в государстве производства бланков ценных бумаг. Разумеется, при участии «Артефакта» — в качестве головного предприятия, что было особо подчеркнуто.
Выслушав Виктора Евгеньевича, его приятель Гоша Станков принялся заваривать кофе. Оставаясь на работе вечерами, кофе он заваривал в огромном дистилляторе и грохал обычно сразу по две большие кружки. На этот раз одну кружку он отдал Дудинскасу.
— Слушай, давай поговорим, а? С этим блядствомвсе как-то не получается...
Дудинскас поднялся и вышел. Через две минуты вернулся с бутылкой какой-то сувенирной дряни и двумя стаканами. Молча разлил.
— Как я понял, нас приглашают к сотрудничеству, — сказал Станков. — И для того чтобы ты был сговорчивее, вот уже целых полгода тебя трясут, как грушу.
— Может, стоит попробовать? — сказал Дудинскас не очень уверенно. — В конце концов мы же хотели уйти под государственную крышу... Крыша другая, но хрен редьки не слаще.
— Ну да. И будет, как с Пашей Марухиным: сколько хочешь, воруй.
Воровать не хотелось. Им все время чего-то не хотелось. Не хотелось торговать, не хотелось халтурить, выпуская книжную порнуху и дешевые детективы, не хотелось печатать этикетки для спичечных коробков, не хотелось покупать оборудование, не хотелось быть собственниками... Последнего они просто не умели. Слишком рано для этого родились и слишком поздно пришли в бизнес.
Им не хотелось играть по новым правилам. Они никак не могли понять, что работать нужно ради денег и зарабатывать их нужно любыми способами, потому что только тем, сколько ты заработал, и оценивается результат.
— Иногда мне начинает казаться, — сказал Станков, — что Вовуля Лопухов был все-таки прав. В наших условиях не нужен никакой порядок. И никакое упорство... Иногда я даже завидую молодым. Дудинскас засмеялся.
— Ладно, давай будем, — Станков поднял стакан.
— Будем, — согласился Дудинскас. — За молодежь. Может, и зря я Вовулю выгнал.
— Я вот по сыну смотрю, — согласился Станков. — Они за все хватаются, у них сто дел. Схватился, не вышло, бросил. «Сникерсы», машины, компьютеры, теперь еще цветной металл... Но зато — независимость. Одно грохнут, за другое на них наедут... Здесь грохнули — пошел дальше. Но вот нечаянно что-то получилось, пусть из ста одно, и он уже победитель. А ты давишь до упора, прешь до победного конца, тут, в этом конце тебя, и прижимают. И все. Никаких вариантов, полный каюк... Может, они правы? Может, сегодня так и надо — хвататься сразу за все?
— А мы что, не хватаемся? Книги, мельница, автоколонна, колбаса, теперь вот ценные бумаги...
— Соус другой, — сказал Станков. — Впрочем, мне нравится. Иначе скучно.
Дудинскас снова налил.
— Будем?
Станков опорожнил стакан.
— Знаешь, — сказал он, — мне иногда
— Это не Хэм сказал, а эта баба, Гертруда... Все вы, говорит, потерянное поколение. Помолчали.
— Пошли, — сказал Дудинскас. — Уже поздно. Завтра засядем за докладную.
— Неужели ты так скурвился? — Станков, отставив руку со стаканом, щурился, пытаясь поймать резкость. За две последние недели он изрядно устал.
— Я не скурвился, Гоша. И не хочу, чтобы со мной это случилось. На этом и стою.
— Но этого же никто, ты понимаешь, никто не видит!
— Да, но это неважно. Важнее, что ощущаю я.
Просидев с Гошей Станковым двое суток — последнюю ночь до петухов, докладную о развитии отрасли они состряпали, соображения и предложения записали, благо материалау них хватало. Оценка ситуации, проблемы, предложения, перспективы... Единственное, что обошли, так это вопрос об участии «Артефакта».
Первый заместитель управляющего Хозяйством Всенародноизбранногосо странной фамилией Капитан, к которому они явились, как и было назначено, к восьми утра, записку взял и погрузился в чтение.
Дудинскасу он протянул какой-то листок.
— Вы пока посмотрите.
Это был проект нового Указа Всенародноизбранного опередаче всего производства ценных бумаг Республики в ведение Управления хозяйством с созданием для этих целей закрытого акционерного общества. Все их догадки, таким образом, подтвердились.
«Вежливые ребята, — мелькнуло у Дудинскаса. — Показывают-то проект, а не готовое постановление [62] ».
Внимательно прочитав докладную, Леонтий Капитан посмотрел на Дудинскаса, на Станкова:
62
Указ подписан не был. На сессии доживавшего последние дни Верховного Совета депутатом от оппозиции Сергеем Антоновым затея была оглашена, вызвав общее возмущение: прибрав к рукам главную газетную типографию республики, завхоз Титюня посягал еще и на производство ценных бумаг, а значит, и денежных знаков...
— А мы уже и руководство Спецзнака пригласили... И принялся читать снова. Потом поднял голову:
— Что это означает, Виктор Евгеньевич? Виктор Евгеньевич пожал плечами.
— То и означает, что мы не хотим в этом деле участвовать. Вы вместе со Спецзнаком создавайте свое производство, мы с удовольствием передадим вам наш опыт и все наши наработки. Пока вы окрепнете, мы будем работать. И какие-то первые потребности, какие-то дыры заткнем. А потом займемся чем-нибудь другим.
— Вы ведь хотели ЗАО? Вот вам, пожалуйста. Почему же вы расхотели?