Душа-потемки
Шрифт:
Тогда, скрипя зубами от злости (из-за такой малости, как неподходящая обувь, отказываться от сумасшедшего приключения?!), она снова обулась в сандалии и сунула ноги в сапоги.
Уже лучше! Она попрыгала на месте – так в фильмах про разведчиков всегда делает спецназ, – вот так зайчиком, прыг-скок, чтобы ничего не звенело и не брякало.
Вроде не брякает. Только собственное сердце, только сердце…
В туалете она снова умылась холодной водой. И преображенная вернулась к Гущину.
Тот все еще возился со своими кальками. Завидев Катю в камуфляже, он
И время пошло.
Елистратов позвонил в семь вечера. Гущин слушал его, а потом бросил коротко: «Ясно, выезжаем».
Собирался-снаряжался он в отличие от Кати две минуты. Катя ждала в приемной. Гущин вышел в ладной форме спецназа, в шнурованных ботинках (никаких резиновых сапог!), обвешанный походной амуницией.
– А как же планы? – спросила Катя. – Мы же не можем их взять с собой.
Гущин достал блокнот.
– Я тут себе записал. Ну а самое необходимое забрал.
Она увидела в блокноте тонко сложенную кальку. Листа два, а может, три…
Из всего того запутанного многообразия… На сердце стало тревожно, что-то маловато планов-то… Как бы не заблудиться в том спецлабиринте!
– И куда мы едем? – спросила она уже в машине, плавясь от жары, стараясь отпихнуть от себя чертову кожаную куртку подальше.
– Елистратов ждет нас у проходной Александровских казарм.
– В казармах?
– Один из входов в зону на территории военной части. Елистратов обратился в Московский военный округ, они дали «добро» на спуск.
Стыдно признаться, но всю дорогу, томясь от жары и обливаясь потом в комбинезоне и резиновых сапогах, Катя с ужасом думала о крысах-мутантах. А вдруг и правда водятся в столичной канализации?
Черный джип МУРа ждал в неприметном переулке, где располагалось КПП Александровских казарм. Елистратов и двое его подчиненных экипировались, словно для спелеологической экспедиции, и так уставились на Катю в камуфляже, что она ощутила себя настоящим пугалом.
– Волосы подберите, коллега, – сказал Елистратов. – Они у вас длинные и густые. А там сверху капать может…
– Что, простите? – не поняла Катя.
– Там, куда мы сейчас спустимся, капать может… в том числе и моча, фекалии, коммуникации-то гнилые.
Катя ухватилась за дверцу джипа, еще не поздно отказаться, притвориться, что у нее клаустрофобия… что она даже в метро из-за этого редко ездит, а все поверху…
Елистратов предъявил солдату на КПП какие-то документы, тот вызвал по телефону начальника караула, и после недолгих переговоров их всех пропустили на территорию Александровских казарм.
Внутри казарменные корпуса образовывали гигантский колодец, на дне которого располагался плац.
– Это что же, вся наша группа? – спросил Гущин.
– С этого входа идем в таком вот составе, – Елистратов оглядывал плац взором Наполеона. – Меньше народа – больше кислорода… Так, где же это у них вход может быть… Вторая резервная группа в случае надобности спустится по моей команде вниз в Партийном переулке. Это бывшая территория завода Ильича, там вход через старый гараж – кирпичное, предназначенное
– На семьдесят процентов. Может, что и на месте уточним, – Гущин, на взгляд Кати, отвечал не слишком уверенно. – А еще входы есть?
– У тебя же планы в руках, Федя!
– Там больше ничего не отмечено.
– Про Кремль и Генштаб говорить не будем, хотя все это и устарело, но… Все же некогда гостайну составляло… Есть наверняка, это же на случай эвакуации строили вместе с метро.
Дежурный офицер повел их к командиру части, там тоже состоялись переговоры – долгие, трудные, за закрытыми дверями, и на них Катю не пригласили, она ждала в коридоре вместе с двумя оперативниками. Подобрала волосы, заколола их заколкой. Оперативник протянул ей черный шерстяной берет спецназовца, и она напялила его, испытывая гордость и странное вдохновение: ну и пусть чучело гороховое, а зато вот сейчас как спустимся, как все проверим и, может… кто знает, поймаем монстра, или кто он там… призрак, пришелец… нет, возвращенец с того света.
Даешь!
Командирские часы на запястье полковника Гущина показывали ровно 21.00, когда их наконец-то допустили в неприметную пристройку у казарменной стены. Внутри пахло масляной краской. Среди паутины коридоров можно было запутаться, но дежурный офицер знал дорогу и привел их к бронированной двери – старой, выкрашенной в зеленый цвет.
Возились с замками… долго что-то… Потом дверь бесшумно открылась, и Катя поразилась ее толщине. Вниз вела крутая лестница с железными перилами, на стенах тускло горели лампочки.
– Здесь освещение работает, но если дальше начнете продвигаться, там есть совершенно темные участки, – предупредил офицер. – У всех у вас есть фонари?
И конечно, фонаря не оказалось только у Кати! Она вообще о нем не подумала. Елистратов вздохнул и велел оперативнику дать ей запасной.
Катя тут же щелкнула кнопкой и ощутила, что к бою готова. Где этот чертов колчан со стрелами? Где верный лук? Гончие мои, айда вперед, в этих местах, в этих забытых богами местах мы еще не охотились…
Но коленки все же предательски дрожали, когда они спустились вниз и темнота, липкая как смола…
Лампочки остались высоко на стенах, а вниз пошла еще одна лестница – столь же крутая и ржавая.
А потом еще одна.
И еще одна.
Спускались очень осторожно, светя фонарями.
И наконец-то достигли дна.
Темно.
– Однако сухо тут, – заметил Гущин. – Я ожидал, что по уши в дерьме сразу окажемся.
– Погоди еще, эти прелести от нас не уйдут, – Елистратов светил фонарем. – По идее, тут до универмага через площадь метров триста… Что там на плане?