Два билета
Шрифт:
– Уберите эту падаль!
– приказал командир. Двое чеченцев без особого труда вынесли рыдающего украинца со сцены.
Наступила очередь Тобиаса. Проверив его документы, Иса деловито сказал:
– Порядок. Иди в коридор, жди.
– Наин, - ответил Тобиас, и вместо того, чтобы идти в коридор, направился в зал.
Дорогу преградил Мовсар Бараев.
– Что, ганс, опять нарываешься?
– Я пришел с другом, Ниной. Уходить один не могу.
– Она русская, и потому останется здесь. А ты мне не нужен, иди,
– Наин!
Нина, слышавшая весь разговор, закричала со своего места:
– Тоби, уходи! Тебе нельзя здесь оставаться! Со мной ничего не случится. Одной мне будет проще!
Тобиас на секунду остановился, сказал что-то по-немецки и решительным шагом направился на свое место.
– Ну, гляди, немец, как бы потом жалеть не пришлось!
– пробормотал ему вслед Мовсар Бараев.
В его словах слышалась угроза, но в голосе звучали нотки уважения.
– Тоби, что ты наделал!
– набросилась на него Нина.
– После этого ты просто дурак, и больше никто.
Нина отвернулась от немца, не желая с ним разговаривать.
– Гут, - коротко ответил Тобиас и устало закрыл глаза.
Ближе к полуночи чеченцы внесли большие картонные коробки. Они раздавали заложникам воду, печенье, шоколад, желая им приятного аппетита. Заложники брали еду с благодарностью. И никто не удивлялся вежливости между мучителями и их жертвами.
Тобиасу сверх стандартного набора досталась бутылка виски.
– Подарок от командира, - пояснил чеченец.
– Не нужно, - бесстрастно ответил Тоби.
– Мой друг шутит, - вмешалась Нина, улыбнувшись чеченцу.
– Коньяк - это хорошо. Он берет. Командиру скажите спасибо.
– Ты - умная девушка, - сказал чеченец.
– А немец твой - тупой, как баран.
* * *
Жизнь, безусловно, штука самоорганизующаяся. Люди быстро приспосабливаются к любым самым тяжелым и невыносимым условиям.
Помимо главной заботы заложников - ожидания своей участи, а у захвативших их чеченцев - чтобы этой участи никто не избежал, у тех и других находились и другие дела. Кто дремал, кто лениво жевал, кто пытался при скудном освещении читать и даже разгадывать кроссворды, кто-то вел беседу с соседом, и даже нередко слышался смех. Со стороны могло показаться, что люди собрались здесь по доброй воле и, как только надоест, они сразу разойдутся по домам.
Заложники особенно жалели девушек-шахидок, уже больше суток проведших на ногах.
– Тоже, ведь, люди, столько времени и ни разу не присесть ...
Нине удалось разговорить одну из них. Она предложила чеченке шоколадный батончик.
– Возьмите.
– Нам нельзя, - вежливо отказалась девушка. Судя по голосу, она была очень юна.
– Вот новости!
– удивилась Нина.
– Почему?
– Нас скоро призовет Аллах. Есть нельзя.
– Значит, Вы сюда пришли, зная, что умрете?
– Да, мы все умрем.
– И Вам не страшно?
–
– в свою очередь удивилась шахидка.
– Умереть совсем не страшно. Намного страшнее оставаться здесь, на земле.
– Почему?
– Там нас встретит Аллах. Мы ждем этой встречи с нетерпением.
– Нас вы тоже убьете?
– Нет. Вы останетесь живы. Мовсар - добрый человек. Зря никому не причинит зла. Он просто хочет, чтобы быстрее закончилась война в Чечне.
– Эй, вы там, заткнитесь, ладно?
– лениво прикрикнул со сцены чеченец на заложников, которые просились в туалет.
– Это издевательство! Сам-то, наверное, несколько раз уже сходил!
– Эй, я сказал, хватит уже!
– покачал головой террорист.
– Сынок, тебя как звать?
– спросил чеченца пожилой мужчина из первого ряда.
– Тимуром.
– Человеком надо быть, Тимур. Здесь, между прочим, дети, старики ...
– Да что с ним говорить! Он ничего не решает. Нужно звать командира, Мовсара!
– сказал кто-то из глубины зала.
– Эй, не нужно никого звать, - обиделся Тимур.
– Мы здесь все одинаковые. Я сам могу все решить. Так и быть, отведу в туалет. Сначала пойдут женщины.
Желающих женщин набралось человек двадцать. Тимур покачал головой:
– Нет, так не годится: пойдут десять человек, остальные потом.
Тимур увел первую группу женщин. Прошло пятнадцать, двадцать минут, прошел час, полтора - ни женщин, ни Тимура. Среди заложников поползли слухи: одни говорили, что женщин изнасиловали и убили, другие - что женщинам удалось бежать через окно в туалете.
На сцену вышел Мовсар Бараев. Зал загудел:
– Где наши женщины? Что с ними сделали?
Мовсар поднял руку, дождался, пока крики утихнут, и категорическим тоном заявил:
– Больше никаких туалетов!
– Это издевательство! Почему?
– вновь раздались голоса в зале.
– Заткнулись все!
– показал золотые зубы чеченец.
– Сами виноваты! По-хорошему с вами нельзя. Хитрые, как змеи - притворяетесь смирными, а сами норовите сбежать.
Из этих слов легко было сделать вывод, что женщинам всё же удалось выскользнуть из западни. Новость вселила в сердца заложников надежду. Их голоса становились всё громче и настойчивее:
– Долго еще будет продолжаться издевательство?
– Почему нас здесь держат? Что мы вам сделали?
– Будь человеком, дай людям сходить в туалет!
– Я сказал - нет! Вопрос закрыт, а кому приспичило, делайте в штаны!
– сверкнул глазами чеченец.
Среди заложников прокатилась дружная волна возмущения:
– Фашисты! Мучители! Сколько можно издеваться над людьми! ...
– Орать я тоже могу, - не повышая голоса, хмуро отозвался Мовсар Бараев, и зал утих.
– Здесь будете сидеть столько, сколько надо. Скажите спасибо вашим политикам. Им на вас наплевать!