Два билета
Шрифт:
– Свинья, руки о тебя пачкать не хочется, - сказал толстяк.
Колючим взглядом он по-хозяйски оглядел зал и, как бы убедившись, что всё, что было нужно сделать, он сделал, довольный собой, ушел, откуда пришел.
Через несколько минут в зал, словно привидения, вплыли странные фигуры, с головы до пят укутанные в черные одеяния. Несмотря на достаточно бесформенную одежду, скрывавшую всё, кроме черных глаз и белых рук, легко было угадать, что это совсем молодые девушки. В одной руке каждая держала
Девушки расположились в проходах на равном расстоянии друг от друга, лицом к зрителям.
– Кто это?
– спросил Тобиас недоуменно.
– Это шахидки, чеченские смертницы, - ответил ему всезнающий мальчишка-сосед.
В световом круге на сцене появился человек. Как и все его сообщники, он был одет в камуфляж, только без маски и автомата. Грудь его крест-накрест была перетянута кожаными ремнями, а на поясе висела огромная кобура. Он поднял руку и, дождавшись полной тишины, заговорил:
– Аллах акбар! Меня зовут Мовсар Бараев. Я командир диверсионной группы армии Шамиля Басаева "За свободу Ичкерии". Вы - наши заложники. Не надо волноваться, мы всех отпустим. Но сначала ваш президент должен убрать оккупационные войска из нашей страны. Других требований у нас нет.
– Наш президент на это никогда не согласится, - ответили ему из зала.
– А вот мы посмотрим.
– Нам кирдык, - прошептал мальчик.
– Что есть кирдык?
– спросил его Тобиас, поправляя очки. Вопрос прозвучал неуместной шуткой.
– Это значит, что нас всех здесь убьют, - внятно, чуть не по слогам объяснил ему юный сосед.
В разговор вмешалась Нина:
– Тоби, не слушай его. Мальчик шутит. Нас никто не убьет! Мы в центре Москвы. Здесь много милиции. А Вы, мама, почему молчите, не остановите своего сына?
– Эй, там, хватит болтать!
– закричал со сцены Мовсар Бараев.
– Разве я разрешал кому-нибудь открывать рот? Еще раз услышу - накажу. Вы должны делать только то, что вам прикажут. Тогда с вами ничего не случится, и скоро вы пойдете по домам, водку-чай пить. А тому, кто будет вести себя неправильно, будем делать немножко больно ...
Чеченец похлопал по кобуре и улыбнулся во весь рот, полный золотых зубов. Жестами он предложил своим соратникам, стоявшим на сцене, поддержать шутку. Те активно закивали головами и, показывая свою удаль, принялись клацать затворами автоматов.
Согнав с лица улыбку, Бараев крикнул в зал:
– Слушайте меня внимательно. Вставать нельзя - убьем. Разговаривать нельзя - убьем. Кто дернется - без разговоров убьем. Всё понятно?
Двое в камуфляже внесли мешок. Они сгибались под его тяжестью. Опустив груз на пол возле Тобиаса, один из них глухо скомандовал:
– Уходи отсюда!
–
– спросил немец.
– Вали, тебе говорят!
Вы хотите, чтобы мы пересели?
– уточнила Нина.
– Да! Уходите отсюда, - повторил чеченец.
– Как же мы уйдем? Ваш командир грозится убить каждого, кто встанет с места, - сказала Нина.
Чеченец брезгливо посмотрел на Нину и крикнул в сторону сцены:
– Мовсар, они не слушаются! Не хотят пересаживаться.
Командир удивился:
– Иса, брат, что ты такое говоришь? Как это не хотят?
– А я откуда знаю? Наверное, они тебя не боятся, - ответил Иса и, сняв маску, обтер потное лицо, плотно усеянное веснушками. Рыжие волосы и большие оттопыренные уши делали его похожим на циркового клоуна. И только зеленая повязка на лбу говорила о том, что этот клоун опасен.
Бараев грозно крикнул со сцены:
– Эй, очкарик, опять ты воду мутишь?
– Ви мне говорить?
– невозмутимо переспросил Тобиас.
– А кому же еще? Тебе жить надоело?
Нина и глазом моргнуть не успела, как Тоби вскочил с места:
– Не сметь так со мной говорить! Я есть подданный Германии!
– Что! Ах ты, сволочь немецкая ...
Мовсар Бараев сбежал со сцены в зал и, на ходу выдергивая из кобуры пистолет, направился в сторону Тобиаса. Нина схватила своего друга за рукав:
– Тоби, сядь, сядь немедленно!
– шептала она, пытаясь усадить упрямца силой.
Тобиас остался стоять. Бараев подошел к нему и наставил ствол пистолета ему в грудь.
Ты чего добиваешься? Пулю выпрашиваешь?
– заорал он, брызгая слюной.
Рыжий Иса что-то проговорил ему по-чеченски.
– Делай, что хочешь, - отмахнулся от него Бараев, не сводя глаз с Тобиаса.
– А ты, немец, благодари своего Бога, что не русский.
– Эй, вы!
– крикнул рыжий Иса.
– Слышали, что командир сказал: все в этом ряду встали и ушли отсюда. Быстро!
Люди, сидевшие в одном ряду с Ниной и Тобиасом, повскакивали с мест и, подталкивая друг друга, устремились на задние ряды партера. Мовсар Бараев продолжал держать пистолет у груди немца. Пауза явно затянулась.
– Можно нам идти?
– улыбнулась чеченцу Нина.
Чеченец молчал, словно окаменел. И только желваки страшно двигались под смуглой кожей щек.
– Мы пойдем, ладно?
– еще раз повторила Нина и осторожно отвела от груди Тобиаса холодный ствол пистолета.
Бараев по-лошадиному встряхнул головой:
– Хорошо, - негромко сказал он, будто очнувшись от сна.
– Идите. И пусть твой немец больше не умничает!
Нина и Тобиас устроились двумя рядами выше. Их соседом вновь оказался мальчик, первым догадавшийся, в какую они попали беду.