Два билета
Шрифт:
Мовсар Бараев вернулся на сцену. Рыжий Иса с товарищем дотащили тяжелый мешок до центра освободившегося ряда, достали из мешка металлическую емкость и аккуратно установили ее на кресло. С балкона им бросили провод, который Иса подсоединил к емкости. Рыжий Иса подозвал шахидку. Девушка уселась рядом с емкостью. Перед этим Иса и его напарник поочередно обняли чеченку и что-то прошептали ей на ухо. Та согласно кивала головой.
После этого Иса поднялся на сцену и долго что-то обсуждал с Бараевым, поглядывая в зал. И многим заложникам показалось, что вот
Иса подошел к рампе и на скверном русском языке объяснил, что железная емкость - это фугас, то есть бомба, и что такая же бомба установлена на балконе, и что при малейшей попытке освободить заложников фугасы будут взорваны, и что взрыв будет такой мощности, что перекрытие обязательно рухнет, и под завалами погибнут все.
– Мы все отправимся на тот свет! Только мы - в рай, а вы - в ад! Теперь звоните, скажите своим, что штурмовать нет смысла. Пускай уводят солдат из Чечни. Тогда мы вас отпустим. Звоните, а то через пять минут мы отберем у вас телефоны. И никто никуда не сможет позвонить. Кто не сдаст, тот умрет. Аллах акбар!
Селиванова взяла трубку мобильного телефона.
– Ты, наверное, всё уже знаешь?
– услышала она голос Нины.
– Что знаю?
– опешила Людмила Владимировна Селиванова, которая как раз заканчивала читать лекцию студентам и от усталости плохо соображала.
– Нас взяли в заложники! Они требуют вывести войска из Чечни!
– Ниночка, детка, ты должна быть на мюзикле "Норд-Ост". Какие заложники? Какие войска?
Слова дочери звучали как злая шутка.
– Мама, я здесь, на "Норд-Осте". У меня мало времени. Слушай и не перебивай! Если со мной что-нибудь случится, ты себя не вини. Это судьба. У каждого своя судьба. Я просто оказалась не в том месте.
– Нина, прекрати нести чушь. Мне не до смеха, и мне некогда. Закончу лекцию и перезвоню - сказала Людмила Владимировна и решительно отключила телефон.
После захвата заложников прошло несколько часов, а людям, попавшим в беду, казалось, что до этого у них и не было другой жизни. Счет времени был потерян, день и ночь перепутались. О заложниках уже нельзя было сказать, что вот этот упал духом, а этот еще держится. Теперь они составляли единое целое, и настроение каждого человека в отдельности определялось общим настроением зала, которое колебалось в пределах от нервно-панического страха до абсолютной апатии и безразличия ко всему, что творилось вокруг. С ходом времени полоса апатии становились все шире и шире, а страха - короче.
Заложники предпочитали "отдыхать" с закрытыми глазами. Уснуть не удавалось. Всем казалось - стоит открыть глаза, и этот кошмарный сон закончится.
Командир чеченцев Мовсар Бараев нервно расхаживал по сцене. К нему подошел рыжий Иса и что-то прошептал на ухо. Заложники оживились. Они уже знали, что появление чеченца, похожего на клоуна - верный признак того, что должно случиться нечто очень важное. Оживился и сам Мовсар Бараев. Растерянность на его лице, пугавшая заложников
– Эй, люди, внимание сюда!
– крикнул он в зал.
– Всякие там иностранцы пусть выйдут на сцену!
В зале, где и так было тихо, установилась гробовая тишина. Мовсар Бараев улыбнулся:
– Эй, очкарик, немецкий подданный, чего сидишь? Или ты уже не немец и с испугу в штаны наложил? Ха-ха!
Тобиас сделал попытку встать, но Нина удержала его за руку.
– Умоляю, сиди на месте!
– прошептала она в отчаянии.
– Я не боюсь, - ответил Тобиас, бледнея.
– Замечательно, но только сиди на месте, пожалуйста.
– Гут, - буркнул немец.
– Посмотри, брат Иса, что делается!
– засмеялся командир так громко, что даже дремавшие заложники открыли глаза.
– Немец не хочет уходить, так сильно он нас любит. А где ты раньше был со своей любовью, когда русские танки давили наших стариков и детей?!
Немного помолчав и подавив вспышку гнева, Мовсар тихо сказал:
– А ты, Иса, говорил - они мечтают от нас сбежать...
Рыжий Иса сделал шаг вперед:
– Выходите, иностранцы. Бояться не нужно, мы вас отпустим. Чего сидите? Второй раз предлагать не будем!
Из зала на сцену неуверенно поднялись десять человек. Их выстроили в одну шеренгу. Тобиас среди них оказался самым высоким. Рыжий Иса приказал предъявить документы. Первые трое прошли проверку, а документы четвертого он не стал даже открывать.
– Иди обратно, на место, - процедил он сквозь зубы.
– Как это на место? Почему на место? Я гражданин Украины, значит, иностранец. Украина - суверенное государство. Я иностранец!
– Ты такой же иностранец, как я - космонавт, - проговорил Иса.
– Сядь на место. Не морочь голову ...
Украинец, умоляюще прижав руки к груди, обратился к Мовсару Бараеву:
– Командир, скажите своему подчиненному, что он не прав.
Бараев, сплюнув, отвернулся. Украинец обратился за поддержкой к другим иностранцам:
– Братцы, иностранцы! Ну скажите им, что я такой же иностранец, как и вы!
– Эй, меченый, сам уйдешь, или тебе помочь?
– произнес рыжий Иса, рассматривая родинку на подбородке украинца.
– Нет, подождите, нужно ведь разобраться ...
Рыжий Иса взял украинца за воротник и выдернул из строя. Сделав по инерции несколько шагов, тот упал на колени перед Мовсаром.
– Командир! Честное слово, я иностранец, - плачущим голосом сказал он.
– Я ничего плохого вам не сделал. Наоборот, я за вас, против России! У меня дома маленький ребенок, жена. Пощадите! А если меня не хотите выпускать, тогда пусть никто из иностранцев не уходит.
– Шакал!
– скривил рот Мовсар Бараев и ударил украинца ногой.
Заложник упал и с душераздирающими стонами принялся кататься по сцене.
– У меня сахарный диабет!
– стонал украинец.
– Мне нужен инсулин! Отпустите меня!