Двадцать и двадцать один. Наивность
Шрифт:
– Уходим! – зло крикнула Дементьева прямо в ухо парню и буквально поволокла за собой. Орлов беспомощно, растеряно смотрел на Анну, которая была ошарашена не меньше его самого.
– Я не брошу своих! – зарыдала она, слёзы непроизвольно потекли из её прекрасных глаз. Там, в самом центре толпы петербургская оппозиция, лишившись разума и самосознания, громила площадь; поджигали самих себя и попадали под прямой курс движения броневика. Танки двигались прямо на них.
– Они обречены, – сквозь зубы прошипела Виктория с таким цинизмом, какому мог бы позавидовать любой диктатор. Анна бросила последний взгляд назад, где были ещё слышны отголоски её товарищей.
На “Сенной”
Отличие массы от народа в том, что масса не обладает самосознанием. Масса дика и разношёрстна – именно масса совершает беспорядки и крушит политический строй. Кто вызвал беспорядки на Сенной – народ или масса? Среди бездонной толпы были те, кто имел аргументированную позицию и пытался что-то доказать, но в основном же масса состояла из текучей среды актуальных нынче мнений – из большинства. Это был “тотальный флэшмоб”, когда мало мозгам становится интернет-батлов и бесконечных online-распри, которые заканчиваются в тот момент, когда некто из участников спора выключает компьютер. В жизни же ничего нельзя ни удалить, ни выключить, а это гораздо интереснее, чем вести унылый диалог в сети за столом своего офиса. А здесь и сейчас – исключительное Show time!
Бросить коктейль Молотова в человека напротив? Да, есть такая функция в реальной жизни! Что-то ещё? Есть другие дополнительные примочки. На выбор: поджечь соперника, истоптать ногами, вырвать пальцы или выдавить глаза, но если вы новичок в этом деле, то для начала разбейте пару десятков окон и витрин или начеркайте провокационное граффити на всю стену – поднятие самоуверенности гарантировано!
И всё перечисленное выше кровавым букетом разверзлось в самом культурном и самом криминальном городе России... И кто бы только мог подумать хотя бы месяц назад о том, что примерный семьянин, прилежный работник и просто гражданин своей страны в единый миг превратятся в животных, зверей и монстров, так дико уничтожающие всё на своём пути и с наслаждением смотрящие на жестокость, направленную на таких же, какими были они сами. Ведь никто бы из них месяц или год назад о таком не только бы не подумал: услышав это, они бы спустили вас по лестнице и это было бы только началом.
Над Петербургом сгустились тучи и затянули небесный купол, а шпиль Адмиралтейства буквально проткнул насквозь напряжённые, с угрозой нависшие над землёй мрачные облака. Хлынул дождь: городские пейзажи из цветного и яркого, солнечного и пёстрого разом обратились в чёрно-белый ландшафт – стало так темно, что звериная масса слилась с грязным асфальтом, и дым от потушенного каплями ливня огня взмыл густым, душным паром над землёй и скрыл толпу от её же самой.
Завертелась мать-земля быстрее, время дало обратный ход, а некоторые вспомнят даже строки из Есенинского Пугачева. Однако были и те, кому от лицезрение тех бесчинств не было не страшно, не дико, а даже удовольствие в тот миг они могли испытывать. Потому как они ждали того момента пуще “второго пришествия”.
Виктория почувствовала вибрацию. Такую надоедливую и едкую, словно пожирающую изнутри. Однако это был всего лишь телефон.
– Вы где?! – голос Сергея был наполнен возмущением.
Дементьевой пришлось вкрадчиво объяснять, где они находятся и по какой причине. Из-за того, что движение было закупорено, молодые люди решили перебраться с “Сенной” к зауженным обочинам, где люди хоть и были, но их было не так много.
– Есть риск того, что мы не
Осталось только вдохнуть этот необыкновенный, влажный аромат чистой свободы и красоты в последний раз. Как же Виктории было, всё же, трудно прощаться с ним: в её голове промелькнула мысль, что северный город не был для неё частью заточения, а даже наоборот – он являлся частью её свободы. И вряд ли до конца своих дней она забудет те песочные дома неописуемой архитектуры, голубое-войлочное небо, куполом накрывающее горизонт и чувство бесконечного сейчас – вечного мгновения жизни, того, что ценится так высоко, того, что исчезает каждый миг, и не уцепиться за него рукою, ибо сгинет момент тот так же, как и возник.
Вся палитра мыслей и эмоций пронеслась в сознании Виктории за доли секунды. Она вздохнула воздух с огромной силой, так, что заскрипели лёгкие, и устремилась в салон автомобиля так, словно кинулась в бездну.
В зеркале она заметила, как Анна с силой захлопнула двери, а лицо её было мокрым не только от дождя: девушка отвернулась, обхватив себя дрожащими руками, беззвучно плача.
– Пристегнись, – стальным голосом произнесла Виктория, указывая ей на ремень безопасности. В словах не прозвучало ни капли сочувствия ил жалости.
Сергей заводя автомобиль, искоса взглянул на блондинку рядом.
– Меняться не будем, – предупредил он и, не дожидаясь возражений, надавил на педаль акселератора. Машина взревела и молнией ринулась с места, рассекая магистраль, залитую дождём и толпой, покуда люди бросались в стороны, дабы их не задавили.
– Как твоя фамилия? – вдруг спросила Виктория, оглянувшись на Анну. Та подняла голову, убито отвечая взглядом девушке.
– Зачем тебе? – грубо переспросила она. Дементьева нахмурилась.
– Паспорт новому жителю Московской области сделать нужно. Вот, разбрасываюсь предложениями.
Анна судорожно вздохнула, вновь опуская голову. Из её уст донеслось только глухое: “Юдина”.
В Москве наступила глубокая ночь, когда синяя иномарка под аккорды композиции группы “Мумий тролль – контрабанды” пересекла границу города. Решив смешаться с другими автомобилями, Сергей развернул машину к Болотной площади, однако Орлов-старший совершил тем самым роковую ошибку. Дороги и площадь были забиты не только автомобилями, но и людьми. Это реакция жителей Санкт-Петербурга будто неизлечимый вирус передалась и столице. Митинг на Болотной также носил импровизированный характер: под чёрным, смолянистым небом хаотично сверкали прожектора и фонари фар и реклам. Сиренево-фиолетовые, жёлтые, красные и прочие цвета мегаполиса освещали никогда не спящий город. Третье июня 2017 года было субботним днём, оттого граждане могли позволить себе придти поздно вечером на площадь, покричать и помахать флагами от своих фракций.
Виктория, полная уверенности в том, что выхода у них нет, вцепилась в руль, перекрыв руки Сергея, и мигом заглушила машину. Затем девушка, мгновенно освободившись от ремней безопасности, выскочила наружу. Следом за ней – Михаил и Анна.
– Что, и здесь?.. – убито произнёс парень, растеряно озираясь вокруг. Анна молчала, но с какой-то дикостью смотрела на людей, словно те были безумцами и маньяками. Сергей же остался в машине, вновь заведя автомобиль на всякий случай, не рискуя поддаваться провокации. Одна Виктория была умиротворена тем, что происходило на Болотной: она, облокотившись на двери своей иномарки, поверх очков с любопытством наблюдала за митингом.