Двадцать один день неврастеника
Шрифт:
Она говорила со сложенными руками, с мольбой в голосе.
— Это бессмысленная просьба, моя дорогая... И кроме того, уверяю тебя, это опасно...
— О! сделай мне это удовольствие... Я хочу, мой дорогой...
Она села к нему на колени, нежно обняла его и прошептала:
— Прошу тебя... сейчас!
Они пошли в ванную комнату. Лора сама хотела приготовить ванну и разложила на столике мыло, щетки, волосяные перчатки, пемзу...
— Я сама буду растирать тебя... Посмотришь, как хорошо будет.
Раздеваясь, он продолжал еще протестовать:
— Какая глупая мысль!.. Да и опасно...
Она заливалась громким смехом:
— О! некоторые... Никогда не умирают, когда делают удовольствие своей жене.
Он начинал сердиться.
— Но я ведь совершенно чист... Я сегодня утром принял душ... Я совершенно чист.
— Ну! Ну! не злись.
Крайне удивленный он вошел в ванну и опустился в воду.
— Так! — сказала Лора... Разве не приятно? Окунись хорошенько, мой милый... Так!.. Еще!..
Через несколько минут у Жозефа Гардара появилось какое-то странное неприятное чувство. Хотя вода была очень теплая, ему показалось, что ногам стало холодно. Он стал задыхаться. Лицо раскраснелось, в голове появился жар... В ушах зашумело, как от колокольного звона.
— Лора!.. — закричал он, Лора!.. Мне дурно... мне дурно...
Затем глаза его вдруг выкатились, и на белках появились красные жилки. Он попытался подняться, но руки беспомощно опустились в воду. Он поскользнулся и с шумом упал на дно ванны.
— Ах! мой милый, это не хорошо с твоей стороны так делать... прошептала Лора сквозь сжатые, губы.
Она рассердилась, ушла из ванной комнаты и улеглась спать.
На следующий день лакей нашел своего хозяина плавающим в ванне.
Мой собеседник покачал головой и сказал:
— А затем... черт ее знает, что она делала... А черт в данном случае — это вы, я... и другие... и все другие...
Он снова замолчал. На губах его играла какая-то насмешливая улыбка... Так как он оставался неподвижным, то я спросил у него:
— В чем же теперь дело?..
— Да вот видите ли!.. Мне незачем теперь вас беспокоить. Я поговорил о ней, и у меня пропала моя страсть... Странно, но я вдруг стал совершенно равнодушен к ней. Извините меня и не особенно насмехайтесь над моим странным визитом.
Он поднялся. Я проводил его до дверей, где он все продолжал извиняться и кланяться.
Я весь остальной день провел в грезах и воспоминаниях... Комичные воспоминания, печальные грезы!..
Когда я знавал маркизу, она была любовницей моего друга, славного и красивого молодого человека Люсиена Прияна. Теперь Приян стал знаменитостью. Он богат, с большим положением и в короткое время сделал блестящую карьеру по службе в качестве военного шпиона.
Они оба очень скоро меня посвятили в свои любовные отношения не из чувства дружбы, как вы могли бы подумать, а просто потому, что и мог, по их мнению, быть им очень полезным... И кроме того я действительно как-то особенно располагаю людей посвящать меня в тайны... комедии...
Но в то время, о котором я говорю, Люсиен был беден. Он еще не успел выдать иностранным державам тайны нашего вооружения — пресловутые тайны Полишинеля — и наши мобилизационные планы. Он занимал какую-то жалкую меблированную комнату на улице Мартир с крайне бедной обстановкой, мало
— Ты понимаешь, — говорил мне Люсиен, — я право не могу принимать у себя моей возлюбленной... Ведь моя квартира ниже всякой критики. Мебель покрыта гранатовым репсом, кресла без ножек... А кровать, трюмо, посмотрел бы ты... И это для нее, такой изящной женщины, привыкшей ко всякой роскоши!.. Непременно сбежит от меня... Для любви нужна красивая оправа!.. Подумай только, мой дорогой, у меня даже нет пианино, а на стенах развешаны эти ужасные литографии: „Возвращение моряка“, „Отдача знамен“, „Повешенный заяц“. Что могут дать эти картины такой богатой женщине, которая обладает художественными произведениями Мориса Дени — потому что она очень религиозная — и заказала свой портрет художнику Больдини!.. Так глупо не иметь теплой уютной квартиры с красивыми обоями, розовыми абажурами... и коврами для маленьких голых ножек!.. Если бы ты только знал, сколько великолепных случаев я упустил из-за этой противной комнаты, сколько денег я мог бы получить у замужних женщин при другой квартире!..
— Но, — возразил я... ведь твоя возлюбленная— вдова и свободна... Почему бы ей тебя не принимать у себя?
— Она не может, мой милый... из-за прислуги... К тому же у нее большие связи в католическом обществе... Она знакома с де-Мэном и Мако... Была продавщицей на благотворительном базаре...
— Какая у тебя прекрасная квартира, — продолжал он с мольбой в голосе... По-английски и в стиле Людовика XVI, как у нее... и так мило... так уютно!.. Как бы мы там наслаждались с ней! Вообрази, я уже готов был сказать моей бедняжечке, что я не могу принимать ее у себя... потому что со мной живут отец, сестра и две старых тетки разбитых параличом... Ведь это ужасно!.. Недоставало только, чтобы упустить еще и этот случай?.. Ах, если бы ты только захотел!..
Я уступил его просьбе. Три раза в неделю я отдавал свою квартиру для свободной любви Люсиена и его дамы сердца. Я сделал даже больше. Я одолжил Люсиену свои туфли, ночные рубашки, духи, ключ от своей тайной библиотеки. В порыве деликатности я приказал приготовить для их rendez-vous кое-что, чем подкрепиться: ветчину, имбирные пирожки, портвейн, чай и пр. Я знал таким образом все их радости.
— Какая у вас красивая квартира!.. говорила мне маркиза вечером в ресторане или театре, потому что на зло де-Мэну и Мако с их благотворительными базарами мы всегда были вместе... С каким вкусом!.. Она создана для любви!
— Правда... вы находите?.. Вы очень любезны...
— Но ваша уборная...
— Не нравится?
— Нет, не то!.. Но... у вас стыда нет... какие непозволительные картины!..
— И вы?..
— И ваши книги... какой ужас!..
— Но вы же их читаете?..
— Да, у вас великолепный вкус!..
Так мы проводили вечера в разговорах на серьезные темы.
Это продолжалось три месяца. В один прекрасный день Люсиен, бледный, убитый, со слезами на глазах пришел сказать мне, что все кончено. Она изменяла ему... Дикая, грубая и страшная сцена!.. Во время объяснения ему понадобилось разбить три моих зеркала и несколько маленьких дорогих безделушек... Он вернул мне ключ от квартиры и ушел.