Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)
Шрифт:
«Въ то самое мгновеніе, когда знаменитый изобртатель, великій Филоксенъ Лоррисъ, готовился увнчать свою карьеру, подаривъ сперва Франціи, а затмъ и всему остальному человчеству не одно, какъ говорили объ этомъ первоначально, a цлыхъ два колоссальныхъ открытія, онъ чуть не погибъ жертвою грандіозныхъ своихъ опытовъ, вмст съ отборнымъ цвтомъ столичнаго нашего общества».
«Да, Филоксенъ Лоррисъ сдлалъ не одно, а цлыхъ два колоссальныхъ новыхъ открытія, первое изъ которыхъ должно произвести коренной переворотъ въ военномъ искусств
«Оба эти великія открытія, несмотря на кажущуюся противоположность другъ другу, находятся въ тсной взаимной связи».
«Первое изъ нихъ влечетъ за собою упраздненіе прежнихъ армій и всхъ прежнихъ враждебныхъ дйствій, мсто которыхъ заступитъ медицинская война. Ее будетъ вести единственно боевой медицинскій корпусъ, снабженный орудіями и приборами, насылающими на врага самые вредоносные міазмы. Этимъ устраняется употребленіе взрывчатыхъ веществъ и даже удушливыхъ газовъ прежней химической артиллеріи. Онн будутъ замнены артиллеріей міазмовъ: микробами и бациллами, которые при содйствіи электрическихъ токовъ заразятъ всю вражескую территорію».
«Какое дивное преобразованіе, какой громадный шагъ впередъ!
Беллона, благодаря Филоксену Лоррису, не станетъ обагрять кровью свои лавры!»
«Второе открытіе непосредственно ставитъ знаменитаго ученаго въ первые ряды благодтелей человчества. Это — великое національное и патріотическое его лекарство, дйствующее путемъ прививки и принимаемое внутрь, — лекарство, формула котораго составляетъ пока еще тайну изобртателя. He подлежитъ, однако, сомннію подтвержденная уже опытами способность этого лекарства сразу возвращать здоровье и силу переутомленному люду, кровь котораго обднла отъ непомрныхъ притязаній, предъявдяемыхъ ко всмъ намъ условіями бшенаго вихря жизни въ нашъ электрическій вкъ».
«Благодтель человчества, великій Филоксенъ Лоррисъ вдвойн достоинъ этого почетнаго титула! Онъ, — этотъ современный магъ, — возвращаетъ всмъ здоровье, возрождая физическую и умственную энергію благодаря составленному имъ лекарству. Вмст съ тмъ грандіозная его идея медицинской войны навсегда закончила кровопролитную эпоху взрывчатыхъ веществъ, истреблявшихъ безчисленные батальоны молодыхъ здоровыхъ воиновъ, покрывая поля сраженій окровавленными клочьями ихъ труповъ… Медицинская война является громаднымъ прогрессомъ надъ всми предшествовавшими способами военныхъ дйствій уже потому, что, задаваясь единственно только цлью устранять возможность сопротивленія со стороны непріятеля, она будетъ поражать его эпидемическими болзнями, которыя хотя и свалятъ на нкоторое время съ ногъ все населеніе вражескаго края, но окажутся смертельными лишь для организмовъ, пришедшихъ уже передъ тмъ въ состояніе полной негодности».
«Подобно тому, какъ это случилось при изобртеніи пороха, когда монахъ Шварцъ, начавшій эру взрывчатыхъ веществъ, сталъ первою жертвой великаго своего открытія, также и Филоксенъ Лоррисъ, начиная эру медицинской войны изобртеніемъ необходимыхъ для того дивныхъ составовъ и приспособленій, чуть не погибъ въ своей лабораторіи, на арен грандіозныхъ своихъ научныхъ побдъ, сраженный вмст съ своимъ сотрудникомъ Сюльфатеномъ сгущенными міазмами, приготовленными съ цлью изслдованія и опыта».
«Дйствительно,
«Онъ едва не погибъ, но остался въ живыхъ… Распростертый на одр болзни и терпливо вынося тяжкія свои страданія, благородный мученикъ науки какъ-бы расплачивается ими за колоссальный свой геній».
Въ большомъ телефоноскоп, выставлепномъ передъ помщеніемъ редакціи «Эпохи» и доставлявшемъ парижанамъ возможность любоваться зрлищемъ наиболе сенсаціонныхъ событій, показывалась утромъ и вечеромъ комната больнаго съ кроватью, на которой лежалъ знаменитый ученый, страдавшій новоизобртенной имъ заразной горячкой. Рядомъ съ телефоноскопомъ вывшивался бюллетень, составлявшійся по утрамъ и вечерамъ наиболе выдающимися медицинскими свтилами.
«Знаменитый ученый лежитъ въ бреду».
«Знаменитому ученому становится немного лучше».
«У знаменитаго ученаго обнаружилось ухудшеніе».
Эти бюллетени издавались до тхъ поръ, пока, наконецъ, въ зеркал телефоноскопа не отразился мученикъ науки, облачившійся уже въ халатъ и принявшійся какъ ни въ чемъ не бывало за работу.
Государственный дятель, великій исторіографъ и ораторъ Арсенъ Мареттъ, удостоившійся тоже чести считаться мученикомъ науки, поспшилъ тотчасъ-же по выздоровленіи внести въ палату законопроектъ о національномъ патріотическомъ лекарств и потребовалъ признанія этого законопроекта неотложнымъ. Втеченіе цлыхъ уже двухъ недль только и было толковъ, что объ изобртеніяхъ Филоксена Лорриса. Они являлись безсмнною злобой дня, — темою всхъ дебатовъ въ академіяхъ наукъ. При такихъ обстоятельствахъ законопроектъ, внесенный Мареттомъ, нельзя было положить подъ сукно. Онъ былъ разсмотрнъ чрезвычайной парламентскою коммиссіей, обсуждавшей совмстно съ знаменитымъ ученымъ его по статьямъ, разобраннымъ, впрочемъ, уже заране до послднихъ мелочей столичными газетами. Когда вслдъ затмъ закопопроектъ былъ внесенъ въ парламентъ, за него высказались почти вс партіи, какъ правительственныя, такъ и оппозиціонныя. Благодаря поддержк, оказанной ему въ палат депутатовъ г-жей Понто, а въ сенат двицей Купаръ, представительницей Сартскаго департамента, женская партія впервые оказалась на одной сторон съ мужскою и вотировала вмст со сторонниками лиги эмансипаціи мужчины, организованной Арсеномъ Мареттомъ.
Законъ былъ одобренъ громаднымъ большинствомъ голосовъ.
Сущность многочисленныхъ его статей заключалась въ слдующемъ:
1) Прививка національнаго и патріотическаго лекарства обязательно предписывалась разъ въ мсяцъ всмъ французамъ, начиная съ трехлтняго возраста.
2) Монополія изготовленія великаго національнаго, патріотическаго, антимикробнаго и очистительнаго лекарства, исцляющаго малокровіе и возстанавливающаго израсходованныя силы, предоставлялась на пятидесятилгній срокъ фирм Филоксена Лорриса.
3) Знаменитому Филоксену Лоррису народное представительство единодушно вотировало національную благодарность.
Спшимъ присовокупить, что великій ученый согласился принять единственно лишь большую золотую медаль замчательно художественной работы, на которой, съ одной стороны, изображался онъ самъ ввид Геркулеса, побдителя современныхъ гидръ. Надпись на оборотной сторон медали увковчивала намять объ изобртеніи національнаго и патріотическаго лекарства.