Две недели среди ненормальных
Шрифт:
– Ваня! – окликнула его Шаня. – А ты был прав, от меня одни проблемы. Это... Спа-си-бо тебе, что спас меня и мою честь.
– Я жалею, что не переломал этому скоту руки, – сквозь зубы выговорил Ваня.
– А я так просто слабое чмо, как скажет Роза, – вздохнула Шмеленкова, потирая лоб. После горячего чая с сахаром головная боль наконец-то согласилась отступить.
– Пф. Шань, ты всё-таки девушка, а он тяжёлый кусок жира. Ты в принципе не можешь быть сильнее, – сказал Травкин. – Слишком уж ты самоуверенная.
– Не занудствуй,
– Да мы с ним дебилы полнейшие, – вдруг тоскливо сказал Травкин. – Мы оба подозревали, что этим всё кончится, но поверить, что он это сделает... Кретины тупые, короче. Думали, что он не решится, вот и не могли нормально предупредить.
– Он... Он говорил вам, что собирался сделать, да? – спросила Шаня, припоминая разговоры с Раздолбаевым.
– Мне говорил, я рассказал Мише. Мы думали, что он все-таки шутит, – вздохнув, отозвался Ваня.
Шаня вдруг вспомнила, как они с Розой тайно пробрались в дом Долдоновых. Тогда ей удалось подслушать обрывок какого-то диалога. Как оказалось, разговор этот был судьбоносным. Ваня говорил что-то про “только попробуй”, Семён называл его рыцарем хреновым.
– Это тогда, у него в комнате было? – спросила Шмеленкова.
– Не совсем. Первый раз он намекнул мне на это, когда ты прыгнула с крыши сарая и повредила ногу. Мы с ним дотащили тебя до комнаты, а потом он мне по секрету заявил, что собрался тебя... ну, ты поняла. Я еще, по-моему, потом советовал тебе быть осторожнее, но тогда я просто сказал это на всякий случай. Я думал, он, как обычно, хрень всякую несёт, башкой не думая. А у него в комнате мы этот разговор продолжали, пока не вломились вы с Розой.
Шаня значительно покачала головой и уставилась в свою почти пустую кружку, наклоняя её и наблюдая, как переливается крепкий чёрный чай.
– Вот оно что, – задумчиво сказала она. Повисла тишина.
– Шань, – начал Ваня, запнулся, но продолжил говорить, – Шаня, ты, в общем, прости. За мой дебилизм, занудство, наезды и за всё остальное.
От неожиданности Шмеленкова разжала пальцы, и кружка громко стукнула по столу. Пару секунд она не знала, что сказать и как вообще реагировать.
– Ты меня тоже... Если начну перечислять, за что, сидеть будем до вечера, – наконец отозвалась она, посмотрела на Травкина и вдруг рассмеялась.
Эта её беззаботная улыбка и жизнерадостный смех, которые раньше Ваню (как он думал) раздражали, показались удивительно красивыми. Глядя на неё, он не мог не улыбнуться в ответ.
– И ещё... А я всё-таки рад, что ты живёшь у нас, – продолжил Ваня, комкая салфетку и отводя взгляд. Почему-то произносить хорошие, тёплые слова было непросто. Но не сказал бы он ей то, что давно уже хотел сказать, – чувствовал бы себя более чем ужасно.
– Не поверишь, но я сама рада. Несмотря на то, что всех уже достала, – фыркнула пораженная Шаня. – Ты был прав, от меня проблем дохрена и
Трогательное объяснение прервал звонок в домофон.
– Вернулись, – облегченно вздохнула Мария Шмульдина, нажимая кнопку. Про Долдоновых или Травкиных она бы так говорить не стала, поэтому Шаня догадалась, что явилась Сара. Причём не одна.
– Мы не нашли подонка! – с порога воскликнула запыхавшаяся Сарочка, сжимая в руке нож.
– Если он покажется мне на глаза, его родители за лечение не расплатятся, – совершенно жутким нераздолбаевским тоном произнёс Миша.
– Присоединяюсь, – процедил Ваня.
– Повезло тебе, Шанечка, с друзьями, – покачала головой Мария, решив оставить объяснения с дочерью на потом. Хотя, видимо, аргументы вроде “девочки так себя вести не должны” давно уже не действуют.
– Ребят, я вас обожаю, – честно и от всей души заявила Шмеленкова. – Ну кто еще будет ночью носиться по посёлку и искать Долдонова?
– Шаня, ты тут! – в два голоса воскликнули Сара и Миша, бросаясь к ней.
– Ну ты как? Это дерьмо на ножках тебя покалечить не успело? – с тревогой спрашивала Шмульдина, зачем-то ощупывая Шаню. Марии оставалось только развести руками и поразиться словарному запасу Сары. Она и не догадывалась, что это была лишь малая часть...
– Я отделалась лёгким испугом, – хмыкнула Шаня. – Настолько лёгким, что упала в реку. Если бы не Ваня, Семёну мстила бы моя неупокоенная душа.
– Шаня, прости-прости-прости! Мы не должны были отпускать тебя одну! – суетился Миша, из-за сильного нервного напряжения бегая вокруг стола. – Если бы Ваня не успел, я бы от горя совершил харакири, клянусь! Но предварительно четвертовал бы это животное. Я должен был сразу объяснить тебе нормально, но мы с Ваней думали, что он шутит, получилась бы клевета и поливание грязью...
– Так вы знали и не сообщили нам? – напряглась Сара, поднимая голову. – Вы должны были сказать, даже если у вас было хоть малейшее подозрение! Вы чем вообще думали?!
– Ничем, – печально сказал Миша. Ваня промолчал и отвернулся.
– Ну как и всегда! – раздраженно фыркнула Шмульдина.
– Что поделать, – пожала плечами Шаня. – В любом случае, я чудесным образом спасена. Кстати, как это получилось?
– Когда ты ушла, я подумал, что зря тебе сказал очередную хрень и собирался извиниться. Но потом дед начал танцевать, я отвлёкся... А после этого я увидел, что исчез и Семён.
– Я тоже заметил и заподозрил неладное! – вмешался Миша. – Но Ваня понял всё куда быстрее. Прежде чем до меня дошло, он уже побежал спасать свою прекрасную леди!
– Красавица, чудовище и недопринц, – вдруг задумчиво сказала Сара.
– Я красавица? – скептически поинтересовалась Шаня.
– А я что, недопринц? – удивился Ваня.
– Это не чудовище, это по-другому называется, – пробурчал Миша.
Вдруг в домофон снова позвонили, а затем послышались глухие удары по воротам.