Две стороны одной монеты
Шрифт:
— Не вини себя. Ты не мог этого знать, — Хэнк хлопает его по плечу своей большой мохнатой лапой и смущается от взгляда Эрика, которым тот окидывает его с головы до ног.
— Почему ничего не сказал мне? Мы шесть лет знакомы, ты всегда знал о моем интересе к мутациям, — Эрик понимает, что его вопрос не совсем честен, но ему хочется думать, что кто-то еще виноват в происходящем кошмаре его жизни…
Хэнк с укором вздыхает.
— Думаю, ты и сам понимаешь почему, Эрик. Таких, как мы… Нас мало.
— Мутантов? — Эрик бросает
— Нет. Тех, кто смог скрыться от Церебро, — Хэнк смотрит куда-то мимо плеча собеседника, на унылый пейзаж за окном. — Обычно все случается при первом проявлении силы. Машина настроена так, чтобы телепат мог замечать подобное и тут же сообщать о местоположении мутанта. Большинство не успевают понять, что с ними происходит. Люди Шоу реагируют быстро.
— Как ты смог избежать их участи?
Хэнк как-то съеживается, будто стараясь стать неприметнее, хотя с его мутацией это маловероятно.
— Я родился таким, и потому не было никакого первого проявления.
— Что? Не смеши! Да ты еще вчера выглядел нормальным парнем! — Эрик пихает его в плечо.
— Это из-за сыворотки, усиливающей возможности. На самом деле у меня просто… немного иное строение стопы, дающее кое-какие… дополнительные возможности, — заканчивает он как-то нелепо, и Эрику почему-то не хочется расспрашивать про сыворотку. Если тихоня Хэнк со своими стопами превращается в нечто столь жуткое на вид, то Эрик лучше будет держаться подальше от этой штуки.
Двенадцать. Столько лет Чарльз Ксавье прикован к Церебро, день за днем находя новых и новых мутантов для Шоу.
— Зачем?..
— Они нас боятся, неужели не ясно, тормоз? — Рейвен, сидящая за рулем, вновь выглядит миловидной блондинкой. Она одета в военную форму, на ее поясе оружие, он ощущает маленький пистолет у нее под мышкой и нож на щиколотке. — Их цель — истребить всех мутантов, чтобы удержать власть в своих жалких человеческих ручонках.
— Ты, кажется, не питаешь особой любви к человеческой расе, не так ли?
Эрик не то чтобы не понимает девушку, чья естественная форма навряд ли вызывает восторг и расположение окружающих. Но еще вчера он был на восемьдесят процентов человек и лишь на двадцать — предположительно мутантом.
— Любить тех, кто создал проект мирового масштаба такого уровня секретности, что ты даже не увидишь, если у тебя на глазах расстреляют толпу невинных детей лишь за наличие у них гена Х? Тех, кто использует других мутантов в своих поганых целях? Тех, кто заставляет меня и моих собратьев прятаться по углам, шарахаясь от каждого шороха?
— Правительство — не все человечество. Каждый должен иметь шанс самостоятельно выбрать сторону: жить вместе с мутантами или быть против нас.
Эрик не слишком
Блондинка некрасиво хмыкает, Эрик видит ее отражение в зеркале заднего вида. Это выражение не идет ее миловидному личику, и он слегка морщится от возникающего диссонанса.
— Посмотрим, как запоешь ты, когда озверевшая, испуганная своей беспомощностью толпа набросится на тебя, чтобы задавить. Только потому что ты лучше и сильнее их.
— Я тоже сделал свой выбор однажды. То, что я оказался мутантом, не отменяет того факта, что я принял существование другой расы, будучи еще человеком.
— И как? Это сделало твою жизнь лучше?
Рейвен замолкает, не ожидая ответа, и возвращается к дороге, оставляя Эрика со своими скачущими мыслями, тонущими в хаосе настоящего.
Три часа. Столько времени проходит с момента, когда Эрик меняет один плен на другой.
Они ошибаются, считая, что смогли улизнуть из-под носа Шоу, и попадают в засаду. Кругом лес и пустое шоссе, перегороженное военным кордоном. Они замечают его в темноте слишком поздно, а когда останавливаются — оказываются в окружении. Рейвен матерится, скрипя зубами, их спутники достают оружие, Хэнк тяжело дышит, стискивая большие лапища в кулаки. Эрик чувствует, как по его собственному телу расползается волна страха, а адреналин придает ему сил для предстоящей схватки.
Им нужно уходить, попытаться скрыться в лесу! Но где-то в чаще — снайпер, и раздаются выстрелы. Двое водителей сняты в первые десять секунд, и Эрик успевает увидеть только кровь, брызнувшую на стекла.
Начинается паника. Молодые мутанты, испугавшись, теряются. Кто-то стреляет в ответ, кто-то выскакивает из машины и бежит.
Они покидают автомобиль, отстреливаясь и пытаясь скрыться за корпусом машины. Хэнк в ярости бросается на двоих солдат, подошедших слишком близко. Где-то звучит взрыв гранаты. Вокруг хаос. Ищейки не открывают сплошной огонь: Эрик нужен им живым. И только поэтому у остальных мутантов есть шанс.
Кто-то вызывает ветряной вихрь, переворачивая одну из машин. Мимо Эрика пробегает объятый пламенем солдат, но на краю шоссе лежит как минимум двое убитых мутантов — совсем еще подростки. Меткие выстрелы Рейвен лишают противника преимущества в виде слепящих глаза прожекторов. Эрик тянется к своей силе, ощущает оружие и бронежилеты солдат и отшвыривает противников к их машинам, вырывая автоматы из рук, сдавливая броню и пронзая ноги бегущих острыми лезвиями ножей.
Но он не может остановить летящие в мутантов пули, потому что они не металлические… Кто-то кричит, плачет и стонет. Это смахивает на кровавую бойню больше, чем на честный бой.