Две жены моего мужа
Шрифт:
— Ты прав, — признается еле слышно, — погорячилась. Он не виноват. Просто я не могу тебе ничего сказать, потому что ты в таком состоянии. Вот и срываюсь на Искандере.
Я не вижу сейчас, что она делает, потому что лежу на кровати и не могу пошевелиться. Любое движение сейчас приносит невыносимую боль. Но больнее понимать, что подвел всех: брата, мать, дочь. И в первую очередь — жену. Как я мог?
— Я ожидала такого от младшего. Он же красивый, девчонки всегда на него вешались. Вон, до сих пор не нагулялся. Но ты! Я думала, ты любишь жену. Зара же мне как дочь.
— Мама, я уже тебе повторял: я не знаю, как так вышло. Год назад я даже не смотрел в сторону Линары. Мне всегда
Но мать не слушает меня и говорит о своем:
— Я так надеялась, что ты будешь другим. А ты повторил его судьбу.
— Чью судьбу? — дрогнувшим голосом переспрашиваю. — что ты вдруг замолчала?! Мама, договаривай, раз начала.
— Отца! — тихо кричит она.
— Не может быть! — отрицаю и не хочу верить, но по голосу матери понимаю — это горькая правда. — Вы же хорошо жили.
— После — да.
Мама подходит к кровати и наклоняется надо мной. Глаза влажные от слез. В их уголках заострились морщинки. Волосы она уже много лет собирает в тугой узел на затылке. Мать подносит руку к щеке и нежно гладит меня, как в детстве.
— Тебе было два. Я была беременна, когда узнала. Примерно тогда у него все и закончилось с другой женщиной. Он обещал, что больше так не предаст и я его простила, — она чуть помедлила, а потом холодно добавила, — я не знаю как, но мы должны решить твою проблему.
??????????????????????????Полночи не могу уснуть: мешают мысли и поясница, которая адски горит и ноет. Скриплю зубами, сжимаю кулаки и стучу ими по кровати, будто это поможет. Не выдержав, зову медсестру севшим голосом. Хорошо, что услышала, а то бы пришлось дальше мучиться. Прошу ее поставить обезболивающее, потому как дальше этой пытки не выдержу и сдохну от безысходности.
Вскоре лекарство начинает действовать и боль притупляется на время. В палате мертвенно тихо, и я чувствую себя покойником в гробу. Лучше бы я умер на той горе. С этой мыслью проваливаюсь в черный омут сна, который, я знаю, не принесет облегчения.
— Карим, я так тебя люблю. Ты будешь моим, только моим, — шепчет мне в ухо ласковый голос. — Я тебя ей не отдам.
В полутьме большой комнаты она стонет, царапает ногтями грудь, раскачивается вперед-назад, а потом кричит, падает на меня и целует в губы.
— Ты такая ох***но красивая, — мой голос звучит странно, будто не я это вовсе.
— Говори мне это всегда, — отвечает с придыханием и заглядывает мне в лицо.
И только сейчас я вижу перед собой улыбающуюся Линару.
Резко открываю глаза и тяжело дышу — воздуха катастрофически не хватает, словно грудную клетку придавило чем-то тяжелым. Нет, только бы это не было коротким воспоминанием о ней. Пусть это будет всего лишь сном, игрой воспаленного мозга.
Глава 6
Зара
Белые пушистые снежинки крупными хлопьями кружат в воздухе и бесшумно ложатся на сверкающий ковер под ногами прохожих. Холодно. И на улице, и на душе. И пусть я сижу в теплой, уютной кофейне, но меня все еще знобит, и я по-девичьи вытягиваю рукава черного вязаного платья и прячу внутри свои ледяные пальцы.
Пока жду Аслана, думаю, как правильно спросить его о возможной интрижке Карима. Возможно, Индира права и из мужской солидарности, друг мужа будет молчать. Но я должна засунуть подальше свою тактичность и переть, как танк. В эти дни я стала много рефлексировать, копаться в себе и в воспоминаниях. Одно из них прямо сейчас беспардонно лезет в голову, добивая своей яркостью и деталями, которые засели в голове намертво.
Десять лет назад примерно в это время в Алматы тоже шел снег, а мы улетели на море.
И спустя двое суток мы уже лежали на большой кровати и слушали, как в ночи шумит море. Он крепко обнимал меня, а я уже совсем перестала стесняться своей наготы. До этого всегда просила выключать свет, потому что было стыдно показаться перед ним обнаженной. Понимаю, что до меня он жил на полную катушку. Тем более, в Америке, стране свободных нравов. Но Карим был моим первым мужчиной во всем. Можно сказать, учителем.
— О чем ты думаешь, малыш? — спросил меня муж, поглаживая подушечками пальцами бедро, которое закинула на него. Мне так нравилось, когда он называл меня “девочкой” или “малышом”.
— Хочу кое-что узнать. Вот, скажи, ты хотя бы раз думал обо мне, когда жил в Штатах?
— Честно — нет, — рука его замерла и больше не поглаживала кожу, а напротив сильно сжала. — Мама присылала фотографии с праздников, где ты была, но я не обращал внимания. А потом ты уехала учиться. Наверное, за год до твоего возвращения, она мне протягивает телефон и говорит: “Айгуль с Габитом в Лондон съездили к дочери”. Я мельком взглянул на снимок и залип на девушке в черном облегающем вечернем платье в каком-то Королевском театре. Маму спросил: “Это кто?” И тут она меня шокирует: “Так это дочка их, Зара”. Прокрутил еще пару снимков и просто офигел от твоей красоты. В моих воспоминаниях ты так и осталась тринадцатилетней девочкой. Ну а когда я услышал твою игру, сразу понял — женюсь.
— Ты шутишь, — легонько ударила его по плечу и засмеялась.
— Нет, — он чуть наклонил голову и поцеловал меня в кончик носа,, а я осмелела и ответила на эту нежность поцелуем, в которую вложила всю многолетнюю любовь и привязанность.
Через девять месяцев у нас родилась Дильназ.
— Зара! Зара! Привет! — голос Аслана возвращает меня в кофейню.
Оказывается все это время я сидела, уставившись в окно. Поворачиваю голову и вижу перед собой лучшего друга Карима и свидетеля на нашей свадьбе. Индира была подружкой невесты и мы надеялись, что они с Асланом понравятся друг другу. Но нет, искра в тот вечер не вспыхнула. В свои 38 Аслан по-прежнему холост, да и постоянной девушки нет. Не понимаю, как такое возможно, ведь он красивый, статный и солидный мужчина. Стоит сейчас передо мной в темно-синем костюме и строгом пальто от Лагерфельда. Знаю, что он из простой семьи, но учился в Америке по Международной стипендии “Болашак” (болашак (каз) — будущее). Там он познакомился с Каримом. Аслан — пример того, как без связей и родственников можно сделать головокружительную карьеру. До должности финдиректора в нашей компании он работал в “Казахмысе”*.
— Привет, Аслан. Как дела? — улыбаюсь одними уголками губ.
— Да как тебе сказать, — мужчина снимает пальто и оставляет его на вешалке. Затем он садится за стол и кладет на него свои руки. — Без Карима все не так. Искандер, конечно, молодец, старается, но твой муж — это мозг, прирожденный лидер.
— Я думаю, младший действительно справится. У него же есть опыт, — вздыхаю я, будто оттягивая момент, когда задам главный вопрос.
— Но ты позвала меня не о делах поговорить. Так? — Аслан читает мои мысли. — Что-то случилось?