Две жены моего мужа

Султан Лия

— И ты простила, — опускаю голову, пряча от мамы свои слезы.

— Не сразу, — судорожно вздохнув, отзывается она. — Вы маленькие, мама пенсионерка, я испугалась, что если что-нибудь еще случится, то не справлюсь одна. Можешь считать меня слабой.

— Ты ради нас его приняла обратно несмотря на предательство? — болючий ком скребет горло. Я обожала своего отца, который подарил мне только свою любовь и заботу, но и сделал из меня человека. Он дал мне прекрасное образование, инвестировал в музыкальную школу, помог ее открыть и удержать на плаву. Папа был

для моим идолом. А теперь я узнаю, что мой любимый отец обманывал маму. От этого мерзко и тошно.

— Помимо этого я все еще его любила. Поэтому долгое время было больно. Когда смотрела на него, вспоминала про измену. С годами это все рассеялось, рана зарубцевалась. Он обещал, что больше не предаст и сдержал слово. Хочется верить.

— Я-то думала….как повезло нам, что наш папа верный, семьянин, — хмыкаю, смахнув слезу с щеки. — Всегда говорил: “как мама скажет”, “спроси у мамы”, “мама лучше знает”. Мы еще шутили, что папа большой начальник только на работе.

— Да, помню, — внезапно она тихо засмеялась и вытерла нос салфеткой.

— Скучаешь по нему?

— Очень, — отвечает, глядя мне в глаза.

Несколько секунд просто молчим и вспоминаем былое. Наше молчание прервал звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — заламываю бровь в удивлении.

— Это Риана. Пришла с тобой поговорить, — мама делаета глубокий вздох и идет открывать дверь своей подруге и по совместительству моей свекрови.

***

— Я знаю, что все плохо, Зара. Но, пожалуйста, дай ему шанс, — просит ене, сложив руки в молитве. — Я уверена, что это не его ребенок. Она хочет его подловить.

— Мама, я видела фотографии, переписку. И все с номера Карима. Меня разбуди, я его, как таблицу умножения расскажу, — объясняю ей тактично. Свекровь и мама сидят за столом, а я стою, прислонившись к стене. Они подруги, и, наверное, сговорились, чтобы нас помирить.

— Можешь показать? — с надеждой смотрит на меня енешка.

— Вы уверены? Я боюсь у вас обеих давление подскочит, — опасаюсь я. Все-таки женщины их возраста к таким откровениям не привыкли.

— Выше уж точно нет, — строго говорит она. По глазам вижу — ждет.

Ну хорошо, вы сами попросили. Или это я стала слишком злой? Иду к дивану, на котором оставила сумку и вытаскиваю телефон из открытого бокового кармана. Нахожу скриншоты, которые мне отправила Линара, возвращаюсь и передаю ей смартфон.

Они с мамой утыкаются в экран, прищуриваются, медленно читают и краснеют, как воспитанницы Института благородных девиц. Моя мама первая отстраняется, прикрывает глаза ладонью и качает головой.

Тетя Риана тяжело дышит, кривит рот и шепчет разные ругательства, среди которых различаю: “шалаву”, “стерву” и кое-что еще из непереводимого уйгурско-узбекско-казахского фольклора, потому что моя свекровь наполовину казашка, а вторую половину делят уйгурская и узбекская крови. Отсюда и внешность у Карима не типично азиатская. Все мне говорили, что я отхватила красавчика, похожего на турецкого актера. А теперь я поняла смысл фразы “Красивый мужик — горе в семье”.

— Она могла все

подстроить, — в ее голосе слышится боль разочарования. — Взять его телефон, написать сообщение от его имени.

— Она бы его никогда не разблокировала. На нем Face ID и код-пароль, которое мы с ним вместе придумали. Никто его не знает.

Свекровь задумывается, поджимает губы так, что они становятся похожи на тонкую красную нитку. В молодости Риана была ослепительно красива. Правильные черты лица, густые, иссиня-черные волосы, пухлые губы — мы с сестрой называли ее Жасмин из мультфильма про Алладина. Надеюсь, хоть от нее муж не гулял, потому что разве можно изменять такой красивой женщине?

— Хорошо, допустим не Лиана, — рассуждает она. — Может, конкуренты?

— Для чего это конкурентам? — нервно смеюсь я. — Как токал повлияет на работу? Многие богатые мужчины в нашей стране живут на две семьи и не парятся, делают миллионы.

— Я не знаю, — в сердцах бросает она. — Выбить из колеи, разрушив его семью. Все же видели, какие вы дружные, счастливые.

— Видимо, правду говорят, что счастье любит тишину, — горько замечаю я.

Вижу, что свекровь на грани отчаяния. Может, как мать я бы и поняла ее: семья ее сына действительно рушится, а она всеми силами пытается ее спасти. Только все бестолку.

— А я ведь ездила в Степногорск на ее кудалык (сватовство), — вспоминает она, отрешенно глядя перед собой. — Сестра попросила меня, как старшую, ее сопровождать. Я даже золотые серьги ей надевала по традиции, как и тебе когда-то. У этой Линары нет родителей, ее с 13 лет воспитывали дядя с тетей. Будь проклят тот день, когда она попала в нашу семью. Санжара погубила и Карима не дай Аллах, погубит.

— Ну как погубила? За рулем ведь был он, — уточняю я.

— Он. Но сестра сказала, что когда ее привезли в больницу, она плакала и причитала, что они поругались за минуту до столкновения. У нее же сильное сотрясение было, вся голова в крови.

— Пусть Аллах простит меня за эти слова, — пугаюсь собственного холодного тона, — но понятно, почему она такая отбитая на всю голову.

— Зара! — угрожающе смотрит мама. Ей явно не понравился мой настрой, ведь она считает, что мы должны быть милосердными. — Нельзя так о людях.

— Ведьма она, — отзывается ене. — Я лично проконтролирую сдачу ДНК. Уверена, это не его ребенок.

Молча киваю. Как бы я хотела, чтобы она была права.

Глава 11

Внимательно читаю последний документ в стопке, подписываю. Лина все еще стоит рядом, и я отчетливо слышу знакомые цветочные нотки. Аромат — уютный и манящий — щекочет ноздри, и я втягиваю воздух, как наркоман. Закрываю толстую папку, поднимаю на нее глаза.

— Это все?

— Да, — кивает она и ее губы расплываются в мягкой улыбке.

Мысленно ругаю себя за то, что вообще завис на ее губах. Лина — просто красивая женщина. Не более.

Она берет папку и идет к двери. Я же встаю и шагаю к шкафу, куда она днем повесила мой пиджак.