Две жизни. Том II. Части III-IV
Шрифт:
Ещё чаще ты встретишь вид отрицателей, поносящих свою родину за её беспорядок, неустроенность, пороки и так далее. Эти люди – всегда и неизменно – наиболее тяжко больны самовлюблённостью. У них самих в домах такая же грязь, смрад и неразбериха, как и в их перепутанных мыслях и желаниях. Их внешность, их манеры действовать и мыслить – антиэстетичны, как и их манера одеваться, сидеть, говорить, спать. Для них самих нет труднее задачи, чем вылезти из слепоты отрицания.
Здесь бдительно разбирайся, к кому из них можно прикасаться священной любовью и усердием, а где надо пройти мимо, послав благословение
Всякий тёмный путь начат с отрицания. Революционер, видя страдания своей родины под пятою деспотов капитализма, борется, неся в мир уверенность в лучшем будущем, неся общее благо на своём знамени борьбы. Он вдохновенно держит оружие в руках, зов его вырывает тысячи сознаний из спячки безволия и смерти. Он сам озарён призывом раскрепощённой Жизни в себе и своих братьев тоже зовёт к Свету и свободе. Его путь светел, и он ложится светом на пути встречных. Он трудится, ежеминутно видя миллионы несчастных и угнетённых перед собой.
И если он становится вождём народа – он освящён божественной силой любви, помогающей ему нести на плечах свой многомиллионный народ к свету и славе. Такой вождь живёт, нося в своём существе все миллионы сердец своего народа. Он един в радости и боли с каждым тружеником своего народа. И он выводит свой народ на то место, которое Мудрость бьющего часа ему определяет.
Из отрицателей же создаются кадры слуг тёмных захватчиков власти, основывающих своё – отъединённое от народа – счастье и благополучие на личном обогащении, осуществляемом за счёт порабощения всего народа под пятой олигархии капиталистов.
Вождь олигархов, пробирающийся к власти, не зовёт народ к свободе и раскрепощению. Он бросает ему мелкую кость собственности и ищет все возможности закрепостить свой народ в жажде наживы и кастовых предрассудках, чтобы легче прорваться к мировому владычеству.
Мимо таких людей иди, тщательно разбираясь, будет ли твоя помощь им своевременна и полезна. Иначе ты можешь попусту истратить великие силы усердия и любви; можешь затупить много мечей ума, радости, энергии – и не достичь ничего.
Отрицатели, если попадут в полосу несчастий, придут к тебе. Они воспользуются твоей помощью, а потом отвалятся, как насытившиеся пиявки, чтобы снова заняться наращиванием жиров тела и духа, как только ты поможешь им пройти период временных неудач.
Подлинное усердие человека, вступившего на путь осознания в себе Света и мира, должно заключаться в бдительном распознавании, где, куда и как приносить свои духовные сокровища.
Совершенно бессмысленно остановиться в жизни на религиозном восхвалении своего Бога. Если не дошёл до понимания, что Бог Един для всех и что путь к Нему, Единому, одинаков – вся религиозная жизнь пропала. Такой человек совершенно так же закрепощается в своём добре, как отрицатель – в своём зле. И тот и другой не поднялись в своём духовном понимании выше обид, объяснений, переживаний личных драм, самолюбия и бичеваний гордыни.
В пути, которого ты ищешь, не может быть остановок. Сила, движущая Вселенную, раскрепощаясь в человеке, даёт ему возможность трудиться, трудиться и трудиться. Иногда больной
Раскрывающееся сознание человека постепенно сбрасывает с себя чешую предрассудков. Мелкий вздор наказаний и наград, условных подаяний «за добродетель», которую человек понимает как «отказ» себе в чём-то, чтобы принести «жертву» насилия над собой другому, спадает с сознания просветлённого человека одним из первых. Он начинает понимать всё величие Жизни. Он начинает ощущать радость жить в труде для другого. Он скучает, если сегодня в нём никто не нуждался. Понятие «быть нужным кому-то» становится ритмом его дня – как ритм дыхания, – неощутимым, если оно идёт в гармонии и мире.
Проходя день, живи его как свой последний день. Но последний не по жадности и торопливости желаний или духовных напряжений, а последний по гармоничности труда и его бескорыстию.
Ты носишь в сердце вопрос: где личное «я» и где «не я»? Для тебя с момента твоего рождения к Единой Жизни уже нет возможности этого разделения. Для тебя всё, с чем ты общаешься, – всё пути к Величию в форме временной. Для тебя палач, жертва и плаха – всё та же Единая Жизнь, единицей которой ты сам являешься и которую видишь во всём вокруг себя.
Проходи же свой день в мире и чести. Храни целомудрие и чистоту, и ты дойдёшь до жизни в кругу тех, кто раньше тебя пришёл к такому сознанию себя частицей Единой Жизни, единицей всей Вселенной.
Твой путь – путь служения Богу в человеке. Твой труд – путь знания, приложенного в любви и труде простого дня».
Внезапно я почувствовал, что сила, та огромная сила, которая меня только что наполняла, покинула меня. Место, где сидел незнакомец, стало пусто».
Так кончалась первая запись брата Николая.
Я лёг спать с рассветом, и мой друг Эта разбудил меня вовремя, чтобы догнать Иллофиллиона по дороге к озеру.
Я весь ещё находился под впечатлением записей брата, которые читал ночью, и, поздоровавшись с Иллофиллионом, сразу же выпалил ему:
– Как я поражён, что мой брат Николай мог понять без посторонней помощи и руководства всё то, что ему в первое свидание сказал Али.
– Почему ты знаешь, что это был Али?
– Потому что описание его глаз в записях может принадлежать только ему. А ощущение, что в присутствии Али что-то тебя теснит и давит, настолько характерно, что не может быть спутано ни с чем и ни с кем. Именно какой-то свет, от него исходящий, слепит и подавляет. И это ощущение мне тоже очень знакомо, ощущение резко меняющееся, когда Али улыбается или прикасается. Тогда уходит куда-то его подавляющая сила, и сердце наполняется блаженством. Никогда ни возле вас, мой дорогой, милосердный Учитель, ни подле Флорентийца, ни подле сэра Уоми я не чувствовал такой силы, потрясающей весь организм. Поэтому в описании брата я сразу узнал Али. Достаточно раз его увидеть, чтобы навеки и всюду его узнавать.