Двенадцать шагов
Шрифт:
Мама вздыхает.
– Прости, милая. Я знаю, как много эта пьеса значит для тебя. Я так горжусь тобой, и я не хочу быть плохой, но твоя учеба должна быть на первом месте. Без возражений.
Я прикусываю губу и часто моргаю, чтобы убрать слезы. Слезы никогда не срабатывали с мамой. Не тогда, когда она уже приняла решение. Моя единственная надежда – это спокойно дать ей другой вариант. Тот, который позволит ей почувствовать, что она правильно придерживается материнской дисциплины, и в то же время, давая мне то, чего я хочу.
– А что если я найду репетитора?
–
– Я обещаю, что буду усердно работать, чтобы подтянуть свою оценку, но, пожалуйста, дай мне участвовать в «Золушке».
Мама качает головой.
– Извини, дорогая, но пока я не увижу реальных доказательств улучшения, я не могу согласиться. Играть на сцене может быть весело, творческая отдушина, но твоя оценка по биологии будет иметь реальное влияние на твое будущее. Плохая оценка, не будет выглядеть хорошо в твоем аттестате, и колледжи обращают внимание на такие вещи, даже если ты не планируешь выбрать специальность в науке, - она протягивает телефон.
– Позвони Миссис Мейсон. Дай ей знать, что тебя не будет на сегодняшней репетиции. Ей понадобится время, чтобы подготовить твоего дублера к роли.
Я беру телефон и держу его в своих ладонях.
– У меня зачет в среду. Могу я до этого времени доказать тебе? Я позвоню репетитору прямо сейчас. Два дня не такая уж большая разница, не так ли?
– я прикусываю губу и складываю руки в умоляющем жесте, прося ее понять.
– Пожалуйста, могу я ходить на репетиции, до тех пор? Я обещаю, я дам миссис Мейсон знать, что на испытательном сроке, поэтому она может начать работать с дублером. И если я не получу хотя бы четверку по тесту в среду, я уйду. Без всяких вопросов. И ты можешь запереть меня дома до конца года. Или заставить меня вычистить чердак. Что угодно. Просто дай мне еще один шанс. Я смогу сделать это, я клянусь.
Мама хмурится, но я могу сказать, что... она теряет уверенность.
– Пожалуйста, мамочка, я люблю тебя, - я щурюсь моими грустными, щенячьими глазами на нее.
– Ты самая лучшая мама во всей разрастающейся Вселенной, - я выпячиваю свою нижнюю губу и совершенно преувеличенно надуваю губы.
– И мне будет очень грустно, если ты скажешь «нет».
Я прижимаюсь к ней, как делала это, когда мне было пять.
– И я приготовлю ужин для тебя, пока ты отдыхаешь в джакузи, если ты скажешь «да».
Мама смеется и поднимает руки в воздухе.
– Хорошо. Отлично. Ты выиграла. Но я приму приглашение на ужин и ванну с пеной. У меня уже есть ужин в кастрюле на сегодня, а ты должна учиться. Вызови репетитора прямо сейчас, потому что ты должна серьезно позаниматься, как минимум сорок пять минут перед ужином, или ты не пойдешь сегодня вечером на репетицию.
– Спасибо, спасибо, спасибо!
– я крепко ее обнимаю. Затем, хватаю телефон и набираю номер Дэйва. Он сдал биологию в прошлом году, поэтому я знаю, что он может помочь. Я только надеюсь, что он поговорит со мной.
Это занимает меньше времени, чем я ожидала, чтобы убедить Дэйва. После пяти минут попрошайничества, и обещания маминого домашнего гуляша из говядины на ужин, он соглашается приехать перед репетицией.
– Но если я буду учить тебя, - говорит он, - я рассчитываю на твое полное внимание. Без игр разума Энди или манипуляций. Я не буду тратить время, если ты не серьезно.
– Да, конечно. Мне нужно закончить этот класс. Я сделаю все, что ты скажешь. Все, что нужно. Я – твоя, - меня передергивает, как только слова выскакивают из моего рта.
Жду, что он выкинет какую-нибудь дрянную фразу о том, что он может придумать сделать много чего для меня или что-то вроде этого, но он только улыбается и садится за кухонный стол с книгами.
***
– Так, если родитель А имеет голубые глаза, а родитель Б – карие глаза, какова вероятность, что их ребенок будет рожден с голубыми глазами?
Я моргаю.
– Хм... пятьдесят процентов, я полагаю?
– мы занимаемся целый час, но я до сих пор не знаю, о чем он говорит.
– Почему ты предположила этот ответит?
Я смотрю на диаграмму в учебнике со списком доминантных и рецессивных признаков.
– Я не знаю. Я не понимаю ничего из этого, - я бросаю карандаш на стол, и он катится к краю и подпрыгивает на ластике, прежде чем упасть рядом с потертым ковбойским сапогом Дэйва.
– Я не понимаю, как применить информацию, которую ты дал мне, чтобы понять это.
Дэйв усмехается и возвращает мой карандаш.
– Правильно, - он переворачивает страницу в учебнике и указывает в таблицу, напечатанную в нижнем углу страницы.
– Из-за рецессивных и доминантных генов, необходимо данные не менее двух поколений, или анализ родительской ДНК, чтобы точно что-то предсказать, как, например, цвет глаз, - он смотрит мне в глаза и улыбается.
– Почему?
Я знаю, что должна сделать это сейчас, и Дэйв определенно интереснее, чем мистер Килер. Но не могу сосредоточиться. Мне нужно перестать отвлекаться на ямочки Дэйва.
– Ладно, давай вернемся к основам, - Дэйв снова улыбается и стучит по моей странице с конспектом.
– Сколько генов определения признака пола есть у каждого человека?
– Два!?
Он кивает.
– Правильно. Ребенок получает один ген от отца и один от матери. Так что если его отец и мать оба передали ему ген карих глаз, то его глаза будут?
– Карие.
– Видишь? Это просто. Так, если оба родителя передадут ребенку голубоглазый ген, какого цвета будут его глаза?
– Голубые, - я пожимаю плечами.
– Это легко, когда нет никакого смешивания. И весь материал с доминантными, рецессивными, «у-кого-какой-ген» становится запутанным.
– Не-е-е, это легко. Ты сама делаешь это тяжелее, чем оно должно быть, - Дэйв смотрит на часы, и я прикусываю губу. Он собирается объявить, что я безнадежна? Он делает глубокий вдох и стучит по моему лбу.
– Хорошо, ты можешь сделать это. Я хочу, чтобы ты не спешила и серьезно подумала об этом. Что произойдет, если отец передает ребенку голубоглазый ген, а мама дает ему ген карих глаз? Какого цвета будут глаза у ребенка?