Двенадцатая карта
Шрифт:
— У меня сегодня контрольные, — пояснила девушка.
Лакиша только присвистнула.
Робинсон продолжала:
— Сейчас ее родителей нет в стране, возвращаются ближайшим рейсом. А в их отсутствие за ней приглядывает дядя.
— И где они? Родители? — спросил Райм.
— Отец на симпозиуме в Оксфорде.
— Он что, профессор?
Женева кивнула:
— Преподает литературу в Хантере. 4
Райму стало стыдно. Надо же было так удивиться, узнав, что у девочки из Гарлема интеллигентные родители, участвующие
4
Хантер-колледж — один из старейших (осн. в 1870 г.) и крупнейших колледжей в системе «Городской университет Нью-Йорка»; находится в центре Манхэттена.
Лакиша выудила из вместительной сумочки пачку сигарет.
Райм начал было:
— Здесь…
— …не курят, — закончил за него вошедший в комнату Том, после чего забрал пачку и запихал обратно в сумочку. Вот молодец — ничуть не смутился, что на него вдруг свалились две девушки-подростка. Он улыбнулся и спросил:
— Какую шипучку предпочитаете?
— А кофе есть? — спросила Лакиша.
— Найдется. — Том поочередно глянул на Дженифер Робинсон и на Райма. Оба только мотнули головой.
— Я крепкий люблю, — уточнила толстушка.
— Неужели? Я тоже. — Том посмотрел на Женеву. — Ты что-нибудь будешь?
— Спасибо, нет.
Райм с тоской посмотрел на бутылку скотча, стоящую поблизости на полке. Заметив его взгляд, Том усмехнулся и исчез в кухне. От слов патрульной Робинсон легче тоже не стало.
— Мне надо возвращаться в участок, сэр.
— Э-э… как, уже? — Райма охватило смятение. — Вы точно не можете задержаться на некоторое время?
— Не могу, сэр. Если я понадоблюсь, позвоните. «Да, нянька сейчас бы не помешала».
Райм не верил в судьбу, иначе разглядел бы в таком положении вещей искусно подстроенное возмездие: взявшись за это дело, он избежал поездки в больницу и теперь расплачивался за уловку. Ближайшие полчаса в компании двух школьниц грозили обернуться пыткой. Общение с молодежью — совсем не его конек.
— До встречи, капитан. — Робинсон вышла за дверь.
— Да-да, — пробормотал Райм вдогонку.
Через несколько минут с подносом в руках возвратился Том. Он налил Лакише чашечку кофе, а Женеве подал кружку — судя по запаху, с горячим какао.
— Я подумал, вдруг ты все-таки не откажешься, — сказал он. — Не хочешь, можешь не пить.
— Что ж, спасибо, не откажусь.
Женева посмотрела на дымящуюся поверхность, отхлебнула глоточек-другой, опустила кружку и уставилась в пол. Затем еще несколько раз пригубила напиток.
— Все в порядке? — спросил ее Райм.
Кивок.
— У меня тоже, — сообщила Лакиша.
— Он напал на вас обеих?
— Не-а, на меня нет. — Лакиша окинула его взглядом. — Ты как тот актер, который шею сломал? — Она, причмокнув, отхлебнула кофе, добавила сахара, снова отхлебнула.
— Да, точно.
— И
— Не особенно.
— Вот дерьмо.
— Киш! Остынь, подруга, — шепнула Женева.
— Нет, ну вообще!..
Повисла тишина. С появления девушек прошло каких-то восемь минут, а казалось — часы. Что теперь делать? Попросить Тома, чтобы тот сбегал купить какую-нибудь настольную игру?
Конечно, надо еще задать вопросы, но Райму не хотелось самому этим заниматься. Искусством допроса он не владел. В бытность на оперативной работе он раз десять допрашивал подозреваемых, но так и не добился пресловутого момента истины, когда подопечный вдруг ломается и во всем признается. Другое дело Сакс — у нее к подобным беседам прирожденный талант. Она не раз поучала новичков, что одним неверным словом можно все загубить, называя этот эффект «загрязнением сознания», — примерно как Райм считал главным грехом следователя «загрязнение места происшествия».
— А как ты тогда управляешься с креслом? — спросила Лакиша.
— Тсс! — зашипела Женева.
— Я только спрашиваю.
— Ну и не надо.
— Да чего такого? За спрос не бьют в нос.
От прежней робости у Лакиши не осталось и следа. И не такая уж она на самом деле простая. Поначалу делает вид, будто смущается, словно вся такая наивная и ранимая, заставляет поверить, что преимущество за тобой. Сама тем временем хорошенько присматривается, взвешивает ситуацию. И стоит ей во всем разобраться, решает, можно или нет распускать язык.
Вообще-то Райму даже полегчало, что нашлась тема для разговора. Он в деталях рассказал про блок управления коляской: как сенсорный экран, реагируя на прикосновение его безымянного пальца, способен менять направление и скорость перемещения.
— Один палец? — Киш глянула на свой оранжевый ноготь. — И больше ничем не можешь пошевелить?
— Не считая головы и плеч.
— Мистер Райм, — Женева смотрела на наручные часы, большие и красные, которые на ее тоненьком запястье особенно бросались в глаза, — у меня сегодня контрольные в школе. До первой всего часа два. Сколько вы нас еще продержите?
— Школа? — удивился Райм. — Сегодня тебе можно посидеть дома. Учителя поймут.
— Вообще-то сидеть дома я не хочу сама. Мне обязательно надо сдать тесты.
— Слушай, тебе человек говорит, что можно забить на тесты, а ты фигней страдаешь!
Женева уставилась подруге в глаза:
— К тебе это не относится. Ты не вздумай прогулять.
— При чем тут «прогулять», если нам отмазку дают, — с безупречной логикой заметила толстушка.
Раздался телефонный звонок, и Райм обрадовался.
— Команда: «ответить на звонок», — проговорил он в микрофон, закрепленный на дужке около губ.
— Клево! — У Лакиши брови поползли вверх. — Смотри, Жен. Я тоже такой хочу!
Женева что-то шепнула подруге. Та в ответ закатила глаза, потом отхлебнула кофе.
— Райм! — Голос Амелии.
— Сакс, они у меня, — с нотками раздражения ответил Райм. — Женева и ее подруга. Надеюсь, ты…
— Райм! — повторила Амелия каким-то странным тоном. Что-то стряслось.
— В чем дело?
— Преступник все-таки не покинул место происшествия.