Двенадцатая карта
Шрифт:
— Он что — был там?
— Ага. Либо не уходил, либо сделал петлю и вернулся.
— С тобой все в порядке?
— Да. Охотился он не за мной.
— Что случилось?
— Подобрался совсем близко. Четыре выстрела. Ранена одна женщина… а свидетеля он уложил. Имя — Дон Бэрри, был главой музейной библиотеки. Три пули прямо в сердце — умер мгновенно.
— Ты уверена, что стрелял тот же человек?
— Сто процентов. Отпечатки следов на месте, откуда велся огонь, полностью идентичны следам в библиотеке. Лон только начал допрашивать свидетеля, стоял рядом, когда
— Лон сумел разглядеть стрелка?
— Нет. Его никто не видел. Прятался за мусорным баком. Двое патрульных, присутствовавших при осмотре, бросились помогать женщине… у нее большая кровопотеря. Стрелок смешался с толпой — просто растворился.
— Близким уже сообщили?
— Лон собирался позвонить, но у него что-то с телефоном. В итоге им позвонил сержант из группы поддержки.
— Ладно, Сакс, возвращайся и вези сюда все, что там собрала… Команда: «отключиться».
Райм поднял Глаза: девушки таращились на него.
— Похоже, человек, который на тебя напал, все время был там. Или вскоре вернулся. Он застрелил библиотекаря и…
— Мистера Бэрри? — У Женевы Сеттл перехватило дыхание. Она вся напряглась, прямо-таки застыла на месте.
— Точно.
— Во дерьмо! — шепотом сказала Лакиша и закрыла глаза.
Спустя секунду Женева, плотно сжав губы и опустив голову, поставила на стол кружку с какао.
— О нет, о нет…
— Сожалею, — сказал Райм. — Он был твоим другом?
Девушка помотала головой:
— Не то чтобы… Просто помогал мне с докладом. — Женева передвинулась на самый край стула. — Какая разница, друг он был или нет? Его убили, и это ужасно. — Потом зло добавила шепотом: — Ну почему? Зачем его убили?
— Думаю, потому что он был свидетелем. Мог опознать нападавшего.
— Значит, он умер из-за меня.
Райм пробормотал что-то успокаивающее: никакой ее вины нет; не она устроила на себя нападение; Бэрри просто не повезло — оказался в неудачном месте в неудачное время.
Однако его слова не возымели никакого действия. Лицо у Женевы окаменело, взгляд стал холодным. Райм понятия не имел, что делать дальше. Мало того что ему пришлось терпеть рядом с собой подростков, теперь их еще надо успокаивать, отвлекать от новой трагедии. Он подкатил кресло поближе к девушкам и, собрав волю в кулак, завел какой-то ничего не значащий разговор.
ГЛАВА 5
Через двадцать минут вернулись Сакс и Селлитто в компании молодого белокурого патрульного по фамилии Пуласки.
Селлитто пояснил, что взял юного патрульного, чтобы помочь им принести и рассортировать собранные улики. Сам Пуласки прямо-таки светился от энтузиазма — совсем еще новичок. Его, очевидно, предупредили о состоянии Райма; молодой офицер старательно не замечал, что детектив парализован. Райм на дух не переносил такого притворства; уж лучше бесцеремонность Лакиши.
«Нет, ну вообще, во дерьмо!»
Детективы поздоровались с девушками. Пуласки взглянул на них сочувственно и дружески справился, как дела. Заметив на его пальце уже не новое обручальное кольцо, Райм сделал вывод о раннем юношеском браке.
Лакиша ответила:
— Я в шоке! Какой-то козел набросился на мою подругу! Ужас! А ты как думал?
Женева только сказала, что с ней все нормально.
— За тобой сейчас присматривает кто-то из родных? — спросила ее Сакс.
— Дядя. Будет жить у нас, пока родители не вернутся из Лондона.
Взгляд Райма случайно упал на Лона Селлитто. За последние два часа тот сильно переменился. От прежнего воодушевления не осталось и следа. Глаза стеклянные, весь какой-то дерганый. Райм заметил, что он поминутно трогает щеку и уже натер ее докрасна.
— Тебя что, зацепило? — спросил Райм, вспомнив, что Лон стоял рядом с убитым библиотекарем. Могло царапнуть каменной крошкой, если одна из пуль прошла навылет и ударилась в стену.
— А? Что? — До Селлитто дошло, что он трет себе щеку, и его рука тут же упала. Стараясь говорить тише, чтобы не услышали девушки, он сказал: — Я был рядом с жертвой, и меня немного кровью забрызгало. Ничего, все нормально.
Однако через пару секунд он вновь принялся рассеянно тереть то же место.
Райм вспомнил обыкновение Сакс чесать в затылке или кусать ногти — навязчивая привычка коренилась в ее темпераменте, в необъяснимом метании духа, присущем большинству копов. Полицейские мучают себя сотнями разных способов. У Сакс все ограничивается мелочами, другие офицеры срываются на близких, из-за этого рушатся семьи, ожесточаются детские сердца. Некоторые кончали с собой, засунув в рот дуло служебного пистолета. Но за Лоном Селлитто ничего похожего раньше не водилось.
Женева обратилась к Сакс:
— А ошибки здесь никакой нет?
— Ошибки в чем?
— Ну, насчет доктора Бэрри?
— Нет, увы. Он погиб.
Девушка стояла не шелохнувшись. Райм почти физически ощущал ее горе.
И еще злость. Глаза сузились в две яростные черные точки. Затем она глянула на часы и повернулась к Райму:
— Вы не забыли, что у меня тесты?
— Сначала покончим с кое-какими вопросами, а там будет видно. Сакс?
Закончив раскладывать улики и заполнять бумаги, Сакс взяла стул и села возле Райма. Сначала она попросила Женеву рассказать, как все произошло. Девушка объяснила, что искала статью в старом журнале и тут в библиотечный зал кто-то вошел. Послышались шаги, затем смешок, мужской голос сказал кому-то пару прощальных слов, хлопнула крышка мобильника.
Женева прищурилась.
— Послушайте-ка, а может, стоит проверить всех операторов мобильной связи в Нью-Йорке, узнать, кто звонил?
Райм усмехнулся:
— Неплохая идея. Но в Манхэттене ежесекундно говорят по сотовому около пятидесяти тысяч абонентов. Да и вряд ли он на самом деле звонил.
— Просто так шифровался? Откуда ты знаешь? — Лакиша украдкой сунула в рот две жевательные пластинки.
— Я не сказал, что знаю. Только предполагаю. Все его действия имели одну цель — заставить Женеву ослабить бдительность. На людей, разговаривающих по мобильному, редко обращают внимание.