Двенадцатая карта
Шрифт:
— Черт возьми! — вырвалось у него.
— Линкольн! Что такое? — Купер озабоченно поглядел на босса.
— Команда: повторить набор! — прокричал Райм.
На мониторе компьютера высветилось сообщение: «Я не понял, что вы сказали. Что именно я должен выполнить?»
— Повторить набор!
«Я не понял, что вы сказали».
— Вот зараза! Мэл, Сакс… кто-нибудь, щелкните на повтор набора.
Купер нажал кнопку, и через несколько секунд Райм вновь говорил с начальником тюрьмы в Амарилло.
— Джей-Ти, это снова Линкольн.
— Да, сэр, слушаю вас.
— Забудьте о заключенных. Меня интересуют охранники.
— Охранники?
— Тот, кто
— О персонале мы и не думали. Опять же большинства наших нынешних сотрудников пять-шесть лет назад здесь просто не было. Но все равно, обождите минутку, попробую расспросить кого-никого.
На эту мысль Райма натолкнул образ «Повешенного». Дальше он обратил внимание на орудия убийства и способы, которые использовал объект 10-9. Все они оказались методами казни: цианид, электричество, повешение, кучная стрельба в сердце, как при расстреле, а оглушал он своих жертв дубинкой — главным инструментом тюремных охранников.
Спустя минуту из телефона раздался голос:
— Детектив Райм?
— Слушаю вас, Джей-Ти.
— Все верно, кое-кому этот образ сразу припомнился. Я позвонил домой одному бывшему охраннику, он служил в отделении для смертников. Зовут Пеппер. Согласился зайти в администрацию, чтобы с вами поговорить. Живет он недалеко, должен быть через пару минут. Мы вам сразу перезвоним.
Райм снова уставился на карту.
«Смена жизненного пути».
Через десять минут невыносимого ожидания раздался звонок.
Бывший офицер Техасского департамента исполнения наказаний Хэлберт Пеппер так растягивал слова, что по сравнению с ним выговор Джея-Ти Бьюшампа можно было считать произношением диктора.
— Думаю, могу вам маленько помочь.
— Рассказывайте, — сказал Райм.
— Пять лет назад был тут у нас один из группы контроля за приведением в исполнение, который аккурат под ваше описание подпадает. Проблема с глазами, и свистел замечательно. Я вот-вот должен был уходить на пенсию, но успел с ним поработать.
— Кто он такой?
— Зовут этого малого Томпсон Бойд.
ЧАСТЬ IV
МЕРТВЕЦ ИДЕТ
ГЛАВА 29
Из динамика громкой связи Пеппер рассказывал:
— Бойд вырос в наших краях. Отец работал на буровых…
— Нефтеразведка?
— Точно так, сэр, — работяга в бригаде бурильщиков. Мать вела домашнее хозяйство. Других детей у них не было. Детство, похоже, прошло нормально. Даже славненько, если его послушать. Он все время рассказывал про семью, о том, как любит родителей. Матери всегда помогал. Она, кажется, потеряла руку или ногу, что ли, во время торнадо. Берег ее очень, присматривал. Помню, рассказывал, как однажды какой-то паренек на улице над ней посмеялся, так Бойд его выследил и пригрозил, что как-нибудь ночью засунет ему в кровать гремучника, ежели тот не извинится.
Закончил школу, отучился парочку лет в колледже и подался в компанию, где работал отец, пока не пошли увольнения. Ну и его, значит, уволили. И отца тоже. Времена начались тугие, работу найти он здесь не сумел и подался куда-то в другой штат. Куда — точно не знаю. Устроился работать в тюрьму. Начинал он охранником в общем режиме. Потом там что-то случилось — кажется, исполнитель у них заболел, — и работу возложили на Бойда. Зажарил он его так отменно…
— Что-что сделал?
— Извиняюсь.
— В смысле с электрическим?
— Точно, сэр, — навроде нашего знаменитого Старины Спарки. 14 Газовую камеру тоже знал досконально. И петлю завязать умел, а для этого дела, скажу я вам, в стране официальных спецов раз-два и обчелся. У нас как раз открылась вакансия исполнителя, и он решил зацепиться за это место. Мы тогда, как в большинстве остальных точек, переключились на смертельные инъекции, так он и на них навострился. Даже литературу об этом читал, чтобы знать, что ответить противникам. Некоторые утверждают, что смерть от инъекций очень болезненна. По мне так, вся эта чушь — дело рук демократов и защитников природы, которые сами ни в чем не разбираются. В смысле у нас-то были…
14
Расхожее сленговое название электрического стула.
— Как насчет Бойда? — раздраженно спросил Линкольн Райм.
— Да, сэр, конечно, простите. Значит, вернулся он в родные края, и все поначалу шло хорошо. Здесь он внимания большого не привлекал, был навроде как невидимкой. Звали мы его даже «серый статист». Но со временем что-то произошло, он как-то переменился. Начались за ним какие-то странности.
— Это как?
— Чем больше исполнений он проводил, тем сильнее крыша съезжала. Он вроде как отрешался. Понимаете, о чем я? Как будто он и не здесь вовсе. Вот вам такой пример. Я говорил, что он всегда трепетно относился к родителям, всегда ладил и все такое. И тут, надо же такому случиться — попали они в аварию, разбились насмерть, и его тетка тоже, а Бойд и глазом не моргнул. Черт! Даже на похороны не поехал. Можно подумать, это у него из-за шока, да вот как бы не так. Ему как будто все равно было. Пришел на смену как ни в чем не бывало, а когда все узнали, стали спрашивать, чего он на работе. До следующего исполнения еще целых два дня, можно и отгул взять. Только он отказался. Сказал, потом на кладбище съездит. Не знаю даже, заглянул ли туда хоть раз.
Все ближе и ближе начал сходиться с заключенными, по общему мнению, даже слишком близко. А это недопустимо. Не очень нормально выглядит. С сослуживцами почти перестал общаться, все больше времени проводил с осужденными, называл их «своими людьми». Говорят, он как-то даже забрался на электрический стул, который у нас тут вроде музейного экспоната. Хотел испытать, каково в нем сидится. Так, сидя на нем, и заснул, представляете?!
Когда его спросили, что он чувствовал, когда сидел на стуле, он сказал, что ничего не чувствовал. Только вроде как онемение. Ближе к концу он часто так говорил, что чувствует онемение.
— Вы сказали, его родители погибли в аварии? Он переехал в их дом?
— Кажется, да.
— А дом по-прежнему цел?
Их собеседники в Техасе слушали разговор по громкой связи, и Райму ответил Джей-Ти.
— Сейчас спрошу, сэр. — Он с кем-то заговорил. — Через пару минут будем знать, мистер Райм.
— Могли бы вы также узнать, живет ли там кто-нибудь из его родственников?
— Хорошо, сэр, справимся.
— Офицер Пеппер, вы говорили, он любил насвистывать? — спросила Сакс.