Двоеверие
Шрифт:
Услышав такое, Воисвет горячо возразил.
– Всё не так! С ним можно договориться. Подумай, Берислав, что же лучше: девушка, серебро или жизни дружинников? Берегиня конвой ждёт, мёртвые ясаки без небесного серебра ей без надобности.
Двигая крепкой челюстью, Берислав размышлял. Он не выглядел мудрецом, но в голове, годившейся, казалось, только под каску, скрывался догадливый и изворотливый ум. Тишина затягивалась. Не дождавшись ответа, Егор сам продолжил, но теперь без обманчивого дружелюбия.
– Вот что, отдавайте нам
– Как бревно не плывёт против течения, так и воин не бежит от сражения, – откликнулся Берислав, дружинники поддержали его одобрительным гарком. – Если помешаешь каравану пройти, мы сметём тебя. И по земле твоей не раз хаживали. Чего навязался? Никакой пленницы у нас нет!
Воисвет с тяжким вздохом прикрыл ладонью глаза, Хотимир переложил руки на автомате. Из-за укрытия они не видели, как изменилось лицо Егора. Казначей помрачнел, приподнятые руки опустились к оружию.
– Значит, нет при вас ничего, что нам нужно… – сказал он, но вдруг встрепенулся и громко спросил. – Постой-ка, а ведь про пленницу я ничего не говорил! Откуда знаешь, что мы за девушкой приехали?
– Вот путало… – сплюнул под ноги себе Берислав.
– Не перехитришь ты его, договаривайся! – настаивал Воисвет.
– А если я не хочу договариваться? Не хочу отдавать ему ни заложницы, ни серебра? Настоятельская дочка для Ксении во сто крат будет дороже, чем все мы вместе взятые!
– Да ты не знаешь, точно ли она дочь крещёного Волка! Хочешь перед Берегиней выслужиться, а то, что через минуту нас всех убьют, не подумал? – вразумлял его Воисвет. – Немудрая сила – поистине не сильна, Берислав, а бессильная мудрость – воистину не мудра.
Берислав подтянул его за ворот пальто к себе.
– Не учи меня воевать, волхв. А не то, видят Предки, первый в Сваргу отправишься. Лучше потерять всё добытое серебро, чем одну такую заложницу.
– Не возьмут они твоё серебро, под ним же тебя и похоронят, – отчитал его Воисвет.
Берислав замычал, как взъярённый бык, но выпустил волхва из рук.
– Хорошо, крестианец! – выкрикнул он из-за укрытия. – Договор будет такой: караван с серебром пропускаете в Китеж, за это мы отдаём вам заложницу, но только когда до южного моста через Кривду доедем!
– Нет, не пойдёт! – отозвался Егор, хотя голос его запрыгал от радости. – Отдавайте заложницу прямо сейчас, и тогда, Богом клянусь, никто вас ни до, ни после моста не тронет!
– Клятвы твоим богом – для меня пустой звук! – огрызнулся Берислав. – Я сказал, заложница поедет с нами до южного моста через Кривду. Мы и сейчас сражаться готовы, но, если твоей девчонке пуля в башку попадёт, «не нарочно, конечно», то не серчай!
Между двумя караванами вновь повисло молчание, лишь ветер громыхал металлической обшивкой
– Твою же мать, – прошипел тысяцкий Василий, когда разглядел в прицеле лысую голову Берислава. – Этот точно упрётся. Нет, будет кровь.
Он вздохнул, словно решился на нелёгкий поступок, и тут же громко окликнул языческого воеводу.
– Берислав! Хочешь я тебе расскажу, как дальше будет? Мы согласимся, девчонка в вашем караване останется, но до Китежа вы не доедите. Днём караван сохранишь, так мы ночью нагрянем, ни на шаг от тебя не отцепимся. Как не крутись, какую дорогу не выбери, а всё равно до Кривды не доберёшься.
– Это ты, Лют? – с ядовитой усмешкой окликнул его Берислав. – Вановские недобитки что, теперь рабы божьи и монастырские?
– За прошлое мы с тобой позже сочтёмся! – крикнул Василий. – Равный на равного не нападает – сам знаешь. Иначе оба погибнут. Давай честно, не мы тебя отсюда выпускать не хотим, не ты нам заложницу отдавать. Не расстреляли вас до сих пор только из-за девчонки. Отдашь её, и мои Волкодавы не рискнут нападать, в бою побоятся её угробить. У вас будет день или два, пока мы в Монастырь возвращаемся и силы собираем в погоню. Вот тебе мой единственный ответ, как в Китеж целым с грузом вернуться. Решай, иного выбора не предложу.
– Мне ли верить тебе!
– Так не верь. Только помни: как я тебе говорил, так и вышло. Или Змея сейчас не на троне?
На этом переговоры закончились. Берислав отвернулся и оглядел своих готовых к схватке дружинников. Прикажи он, так они, не задумываясь бы схлестнулись с любым врагом. Но были сражения, которые лучше не начинать.
– Хорошо же… – просипел он вполголоса и тут же добавил, чтобы другие услышали. – Будь по-вашему! Только перед тем, как заложницу отпустить, ответьте-ка мне на вопросец. Обещаю, от ответа слово моё не изменится.
– Говори! – крикнул Егор.
– Девчонка эта – старшая дочь Настоятеля, верно?
Казначей помедлил, взвешивая все за и против, и решил сказать правду.
– Правильно! Верни её нам, и Монастырь клянётся отпустить вас обратно до Китежа.
Берислав искоса поглядел на потускневшего Воисвета.
– Вот и верь, друже, крестианским девицам. Ну, чего нос повесил! Бывает, что и волхва жизнь научит.
Он открыл внедорожник, в котором сидела Женя со шлемом в руках, и вытащил её за здоровое плечо наружу. Сам Берислав не пошёл к Волкодавам и передал её Воисвету, ведь молодой волхв сильнее всех ратовал, чтобы христианку взяли в конвой, заботился о её ранах и неотступно ухаживал за ней в лихорадке. По пути к броненосцам Женя корила себя, что не доверилась Богу и незаслуженно обманула язычника.