Двоеверие
Шрифт:
– Долу. – Шепнул кто-то на ухо короткое слово, как чужой вздох в темноте. По коже пробежали мурашки. Гнилостная земля поглощала звуки шагов, лишь тяжёлое сопение Ждана и шорох кожаной Ленькиной рубашонки подсказывали Воисвету – он ещё не один. Но он не видел и на два шага вперёд, всё тонуло в густом алом мареве.
– «Долу». – Вновь коснулось ушей.
– Слышите? – спросил Воисвет. – Кто-то на древнем наречии нашёптывает: «Вниз. Вниз».
– Нисего такого не слысу, – пожал Ждан плечами. Стоять в полумраке и слушать неведомые голоса ему совсем не хотелось. –
Ленька ничего не ответил, но по взгляду мальчика Воисвет понял, что он тоже услышал древнее слово и сильно перетрухнул.
– Колодцы отравленные, дома брошенные, чёрный идол на капище, мёртвый лес, звери и птицы сбежавшие… нет, я раньше о таком слышал, – сказал он, остановился и поднял глаза. – Ждан, Ленька, уходите отсюда. Дальше пойду один.
– О как! Ты приказ Берислава запамятовал? – возмутился дружинник. – Я без тебя не вернуся, да и так, без всяких приказов его, тебя не оставлю, чай не первый год вместе.
– Так и мне опричничек ваш этот лысый ухи открутит если вернуся без вас. У-у, какой бык этот ваш воевода, – сказал Ленька, но глазами умолял его отпустить, и только страх перед Бериславом не давал ему сбежать обратно на берег.
– Тогда возьми вот что… – Воисвет снял с груди медальон в виде древа с поднятыми ветвями, – покажешь его воеводе, тогда он поверит, что я сам тебя отпустил. Ты меня до места довёл, значит уговор выполнен. Тебя возьмут в караван и отвезут к Чуди.
Ленька взял медальон, королёк перелетел к нему на плечо. Из груди мальчика вырвался вздох. На обратной стороне медальона были выдавлены два пересекшихся круга.
– Ну всё, беги скорей! – велел Воисвет. Ленька пустился назад через лес, Воисвет же поглядел на Ждана с оружием наготове.
– Если со мной остаёшься, тогда держись рядом. Услышишь что-нибудь страшное или увидишь чего, так сразу скажи.
– Чего это я должон увидать? – Ждан приглядывался к каждой тени в дымке между деревьями.
– Что-нибудь… нечеловеческое, – с трудом объяснил Воисвет. Ждан только кивнул, и они двинулись дальше. Ступая по чахлой траве, Воисвет прислушивался к своим чувствам, не вернётся ли шёпот? Четыре года обучения у старцев – слишком маленький срок для знания волшбы Нижнего Мира. И на двадцатый год в самом конце обучения не всякий волхв мог освоиться с силами Пекла. Значит тот, кто шептал слово «Д0лу», был гораздо сильнее волхва, раз сумел вложить свою речь ему в голову.
Деревья впереди расступились. Ждан с Воисветом вышли на тот самый пустырь, о котором рассказывал Ленька. Из тумана появились четыре тёмных столба с грубо вырезанными мрачными ликами. Прямо на Воисвета смотрел злой старик с пустыми глазами. Остальные идолы смотрели в обратные стороны. Их лиц он не видел, но знал из поучений старцев, что один кумир – женщина с серпом и чашей в руках, второй – воин с тяжёлыми веками, третий – настолько тощий мужик, что выпирают рёбра под кожей.
– Долу. – Опять позвал голос. Ждан приподнял автомат, хотя не слышал призыва, и водил прицелом по капищу. Пусть он ощущал меньше волхва, но должно быть сердце ему подсказало, что
Воисвет подошёл к старцу с серебряными усами. Такого идола нельзя было встретить ни в Китеже, ни в каком любом другом городе Поднебесья. Воисвет сам впервые видел Чёрное Капище, хотя не мог сказать наверняка, что Богов Нижнего мира совсем нигде тайно не почитают.
– Покровитель безумия, разрушающий чары, отец болезней и разложения, напасть для вражьего воинства, хозяин злых сил и Змий над Симарглом верх одержавший, кто пал от длани Сварожьей, но хитростью и лукавством заточил во льды солнцеликого Дажьбога… оставь в покое людей. Зачем ты явился и призвал Жену-Смерть со своим воеводой и повелителем голода? Живым живое, мёртвым мёртвое. Кто из живых заклинает тебя нести в Яви смерть?
Кумир ответил тихим всплеском воды. Воисвет обошёл истукана, но в тумане чуть не сорвался в яму с водой. Четыре идола стояли по углам квадратной ямины. Воисвет заметил, как в воде плывёт нечто большое. Он осторожно опустился на колени и пригляделся. Яму, сколь бы она ни была глубока, заполнили груды мешков, так что и воды над ними плескалось немного.
Рядом снова что-то взбугрилось, поплыло, так близко, что он смог дотянуться рукой. Под пальцами заскользила склизкая ткань. Кряхтя от старания, Воисвет подтянул мешок к краю и только тогда разглядел, что сжимает край домотканой рубахи, под водой же клубилось тёмное облако женских волос.
– Ждан, ты где?! – отскочил Воисвет от покойницы.
– Долу.
Ждана не видно, он потерялся в тумане.
– Ждан, где же ты?!
– Долу.
Между кумиров заплескалась вода. Воисвет поспешил на звук и увидел, как Ждан отложил автомат и тянется с края ямы к воде.
– Не трогай! – закричал Воисвет и бросился к другу. Солнце на красном небе стянулось в одну малую точку, капище заволокла жуткая алая ночь. Посреди темноты опьянённый чужим голосом Ждан был готов упасть в яму.
– Долу, Долу, Долу!
– Вниз, вниз, вниз! – повторил Воисвет и успел схватить Ждана за шиворот и оттащить его от воды. Ждан замычал, заворочался, хотел сбросить с себя его руки.
– Да что же ты делаешь! – оттягивал его Воисвет. Из ямы повеяло сырым холодом, туман расступился.
– Так ведь плачет он, на руки просится! У тебя то нет никого, ты не знаешь! Плачет, не уж-то не слышишь? – со слезами рвался к яме дружинник. Несмотря на усилия Воисвета, он шаг за шагом подползал обратно к воде. Воисвет упирался, тянул его прочь, но Ждан снова встал на краю на колени и протянул руки вниз.
– Слышу тебя! Слышу! Дай мне его скорее, возьму! – сипел он. Звёзды рассыпались кроваво-красными брызгами на чёрном небе. Тёмный мир обступил капище, голос призывал спуститься помочь. Как бы Воисвет не противился – невольно сам заглянул за край ямы. В воде маячила белая, словно вылепленная из снега женщина, на перетянутом бесчисленными ремнями теле горели алые татуировки. Словно стенающий призрак она протягивала в руки Ждана младенца. Рот и глаза того были плотно забиты землёй, тонкие ручки посерели и скрючились.