Двор Тумана и Ярости
Шрифт:
Похоже, что Нуала была невероятно хорошим шпионом. Туника Тарквина цвета олова подчеркивалась таким же оттенком зеленой морской пены, как и моя одежда. Мы могли бы быть сочетающейся парой. Я предположила, что с моими русо-золотым волосами и бледной кожей я была его противоположным отражением.
Я чувствовала, как Рис все еще оценивающе смотрел на меня.
Я блокировала его. Может быть, позже я отправлю гавкающего водного пса за ним — пусть он укусит его за задницу.
— Я надеюсь, что не прерываю вас, — сказала я Амрен.
Амрен
— Мы заканчивали довольно оживленный спор касательно военного флота и того, кто мог бы быть ответственен за единый фронт. Ты знала, — спросила она, — что перед тем, как они стали столь великими и могущественными, Тарквин и Вариан заправляли морским флотом Ноструса?
Вариан, стоящий на несколько шагов позади, напрягся, но не обернулся.
Я встретилась взглядом с Тарквином.
— Ты не упоминал, что был моряком.
Было настоящим усилием звучать заинтригованной, поскольку меня это нисколько не волновало.
Тарквин потер шею.
— Я планировал рассказать тебе сегодня во время нашей экскурсии. — Он протянул мне руку. — Пойдем?
Ни единого слова — я не произнесла ни единого слова Рисанду. И не собиралась, лишь обвила руку Тарквина и бросила никому из них в частности:
— Увидимся позже.
Что-то коснулось моего ментального щита, гул чего-то темного, мощного.
Вероятно, предостережение быть осторожной.
Несмотря на то, что это было похоже на темную, мерцающую эмоцию, которая преследовала меня — она была приятной, поэтому я ступила чуть ближе к Тарквину. А затем подарила Высшему Лорду Летнего Двора очаровательную, легкомысленную улыбку, которую я никому не дарила уже очень и очень давно.
Эта легкое прикосновение эмоции затихло по другую сторону моих щитов.
Хорошо.
* * *
Тарквин привел меня в полный драгоценностей и сокровищ зал, такой бескрайний, что я глазела на него, разинув рот, добрую минуту. Минуту, которую я использовала для того, чтобы изучить полки на проблеск какого-либо чувства — что-угодно, что было бы похоже на мужчину, стоящего рядом со мной, на силу, которую я призвала в ванной.
— И это… лишь одна из коллекций? — Комната была высечена глубоко под дворцом, за тяжелой свинцовой дверью, которая открылась, только когда Тарквин положил на нее ладонь. Я не осмелилась подойти достаточно близко к замку, чтобы убедиться, мог ли он сработать от моего прикосновения — его поддельного отпечатка.
Лиса в курятнике. Вот кем я была.
Тарквин испустил смешок.
— Мы предки были жадными ублюдками.
Я покачала головой, направляясь к полкам, встроенным в стену. Твердый камень — ни шанса пробраться сюда, если только я не проложу туннель под самой горой. Или если только кто-то не рассеет
Сундуки, переполненные драгоценностями, жемчугом и нешлифованными драгоценными камнями, золото, возвышающееся в сундуках так высоко, что оно сыпалось на мощеный булыжником пол. Ряды богато украшенных доспехов стояли у одной стены, тканые одеяния из кружева и звездного света прилегали к другой. Здесь были всевозможные мечи и кинжалы. Но не было книг. Ни одной.
— Тебе известна история, таящаяся за каждым сокровищем?
— Отчасти, — сказал он. — У меня не было много времени для изучения всего этого.
Хорошо… Может быть, он не узнает о Книге, не хватится ее.
Я повернулась.
— Что здесь самое ценное?
— Подумываешь о краже?
Я подавила смешок.
— Не сделал бы меня этот вопрос слишком паршивым вором?
Лгущей, двуличной негодяйкой — вот кем сделал меня этот вопрос.
Тарквин изучал меня.
— Я бы сказал, что прямо сейчас я смотрю на самую драгоценную вещь здесь.
Мой румянец смущения не был поддельным.
— Ты… очень любезен.
Его улыбка была мягкой. Словно его положение еще не убило сострадание в нем. Я надеялась, что это никогда не изменится.
— По правде, я не знаю, какая вещь здесь является самой ценной. Все они бесценные реликвии моего дома.
Я подошла к полке, изучая. На вельветовой подушечке лежало колье из рубинов — каждый из них был размером с яйцо малиновки. Лишь потрясающая женщина надела бы это ожерелье, затмив драгоценные камни, а не наоборот.
На соседней полке — жемчужное ожерелье, затем сапфировое.
На другой полке… ожерелье из черных бриллиантов.
Каждый из темных камней был загадкой — и ответом. Каждый из них дремал.
Тарквин приблизился ко мне сзади, смотря через мое плечо на то, что привлекло мое внимание. Его взгляд скользнул к моему лицу.
— Возьми его.
— Что? — Я повернулась к нему.
Он потер затылок.
— Как благодарность. За то, что произошло Под Горой.
«Спроси его сейчас — вместо этого спроси его о Книге».
Но это потребует доверия и… каким бы он ни был добрым, но он оставался Высшим Лордом.
Он достал шкатулку с ее места и закрыл крышку, передавая мне.
— Ты была первым человеком, кто не расхохотался над моей идеей о стирании границ классовой принадлежности. Даже Крессида рассмеялась, когда я рассказал ей. Если ты не примешь ожерелье за то, что спасла нас, тогда прими его за это.
— Это хорошая идея, Тарквин. Ее оценка не означает, что ты мне что-то должен.
Он покачал головой.
— Просто прими это.
Мой отказ оскорбит его, поэтому я взяла шкатулку в руки.
— Оно пойдет тебе в Ночном Дворе, — сказал Тарквин.