Двуликий бог
Шрифт:
Локи был, как всегда, непростительно хорош собой. Яркие волосы, почти золотые на солнце, собраны в высокий хвост — было так непривычно видеть его в новом образе, который, несомненно, был богу огня очень к лицу. На плечи была накинута тонкая рубашка насыщенного изумрудного цвета, перетянутая поясом. Глаза горели, и было решительно непонятно, что читать по ним, да и я всё как-то не смела остановить на них взгляд. Почему мне было так тягостно общество собственного мужа? Такого восхитительно притягательного в своей лёгкой небрежности и природной грации и силе? Не потому ли, что меня мучило чувство вины? Или обиды? Страх утратить его любовь? Или свою?.. И в то же время страхи более низменные, земные. А он лишь смотрел на меня своим внимательным задумчивым
— Я хочу уехать, — тихо сорвалось с моих губ. Я даже не узнала своего голоса. Я смотрела невидящим взглядом в окно и понимала, что мне страшно. Но боюсь я вовсе не Локи, хотя иногда и его тоже, а скорее себя саму. Что я вчера сделала с собой? Руками мужа, пусть, но зачем я провоцировала его, разжигая в нём ярость, губительную для нас обоих? Даже если моральная боль была невыносима, куда делось моё чувство самосохранения? Я словно старалась узнать, где же та грань, после которой уже не вернёшься назад. Может быть, это было связано с тем, что где-то в глубине души я не могла поверить, что всё это правда, что Локи — Локи! — действительно любит меня.
Я обещала доверять ему, но всё время сомневалась и в муже, и в себе самой, потому что безумно боялась. Каждую минуту своей новой жизни я боялась, что всё это лишь обман. Я так рассердилась, когда он утаил от меня правду, ведь я просила его, глядя прямо в глаза! А он смотрел на меня своим насмешливым нежным взглядом, заранее приняв решение поступить наперекор чужим мольбам. Выходило, что ни моя жизнь, ни моё слово не значили ровным счётом ничего. И я наговорила супругу таких вещей, каких не стоило бы произносить даже наедине, не то, что в цветущем чертоге. А потом увидела эту девушку, так, по сути, похожую на меня, и поняла: я действительно одна из многих. И всё, как в тумане. Весь мой иллюзорный мир обрушился. Я ощутила себя бесконечно одинокой и ненужной и переступила грань, только преумножавшую боль. Глупая.
— Ты останешься, — бескомпромиссно отрезал Локи, но голос его звучал спокойно, хоть и твёрдо. Глаза смотрели ласково, но я уже не знала, чему верить. Такого искусного умельца по части обмана и лицемерия было не сыскать больше во всех девяти мирах. Его ладонь мягко коснулась моего лица, обратила взгляд на себя. Я смотрела в родные глаза, и почему-то к горлу подступали слёзы, губы дрогнули, и я шумно вздохнула. Эмоции обуревали меня, и я чувствовала, что не владею ясностью мысли. — Что так огорчило тебя? Ты ведь знала, с кем связываешься, и если бы ты не спровоцировала меня этой ночью, то не пострадала… — я жестом остановила его. Закусив нижнюю губу, я молчала. Сама не знаю, почему мне было так трудно сказать ему всё, что терзало душу. Может, боялась, что над моими чувствами посмеются. В конце концов, мною уже не раз играли.
— Я больше не знаю, кто ты такой, — наконец, с трудом вымолвила я после долгого молчания, — я просила тебя только, чтобы между нами не было тайн. Но, очевидно, я не могу заслужить твоё доверие, не то, что верность... — я запнулась слишком красноречиво, чтобы проницательный бог огня не заметил этого и не понял, что на самом деле огорчило меня. Было так мучительно больно вспоминать и тем более говорить о его предательстве, не состоявшемся только волей случая. Как он смотрел на неё! Любимый мной ас вожделел другую женщину, и от этого я страдала так сильно, что не могла вздохнуть полной грудью. Сжав тонкими побелевшими пальчиками ключицы, я задыхалась от горя. По щекам струились горькие слёзы отчаяния и бессилия. Мне понадобилось несколько минут, чтобы я сумела снова овладеть собой и продолжить: — И я сама пугаюсь той, кем становлюсь под влиянием разных твоих личин. Я себя не узнаю.
— Только ты одна и знаешь, кто я такой на самом деле, — наклонившись ко мне, улыбнулся Локи и стёр тыльной стороной
— Я знаю, ты ходила к Хеймдаллю, но не выдала меня, хотя твои подозрения небеспочвенны. Я не хотел говорить тебе правду, чтобы защитить тебя, не впутывать в злоключения, частью которых я сам не хотел бы быть. Но ты слишком чуткая, чтобы что-то утаить от тебя. А мне не слишком хочется делиться своими мыслями с окружающими. Я не привык открываться кому бы то ни было, как сейчас, это причиняет мне почти ощутимую боль. Всю свою жизнь я был один…
— Но больше нет! — тронутая прямотой супруга, с чувством вмешалась я, приподнявшись на локте и легонько коснувшись своим лбом его. Я всё ещё пребывала в замешательстве, но не могла совладать с нежностью, идущей изнутри. Несмотря на страх и боль, я любила его и принимала всего: его лучшие проявления и самые тёмные и ужасные тайны и черты. Я полюбила его так безрассудно, что бессознательно принимала все безумства и удары судьбы, словно крошечная ладья в бурных водах северных морей. Я хотела сбежать из чертога, чтобы спрятаться от самой себя, той, с кем я не справлялась, и это было ужасно эгоистично. Мысли путались. Довериться ли мне желанным словам, или всё это не более чем умелая уловка красноречивого и обаятельного бога обмана?
— Я начал верить в это, Сигюн, правда, — со скрытой горечью в голосе отвечал мужчина, и мне вдруг стало страшно стыдно за события прошедшего дня и своё несдержанное поведение. Слёзы снова подступили к глазам. Мне казалось, я уже знала, что он скажет в следующий момент, — пока ты прилюдно не обвинила меня в похищении Идунн, даже не разобравшись в случившемся. Сколько бы проступков не было мной совершено, ты должна оставаться на моей стороне до конца как моя жена. Особенно если ты требуешь доверия. А как поступила ты?
— Я была не права, и мне очень жаль, — дрожащими губами едва выговорила я, бессознательно перебирая кончиками пальцев блестящий огненный хвост, чтобы занять руки. — Я не должна была вести себя подобным образом, даже если ты в этом замешан…
— Ты не веришь мне! — сокрушённо покачав головой, Локи отстранился, я едва успела поймать его сильную ладонь. Мне казалось в тот миг, что если он уйдёт, я его больше не увижу. И мне не хотелось спорить. Мне хотелось только быть рядом, загладить свою вину и доказать богу огня, что есть в девяти мирах хоть кто-то, кто никогда не предаст его, куда бы он ни шёл. Мысли в голове метались беспечными летними ветрами, я никак не могла сосредоточиться, а потому мне оставалось только прислушаться к сердцу. Сев в постели, я посмотрела на собеседника необычайно серьёзно.
— Верю, — решительно произнесла я, прижав его тёплую руку к своей щеке и умиротворённо прикрыв глаза. Внутри всё трепетало, но частицы разрушенной, как мне казалось ещё совсем недавно, жизни собирались воедино. Я продолжала страстно любить двуликого бога вопреки всему и особенно здравому смыслу. Глядя в его потерянные глаза, слушая полный горечи тон, такой искренний и чуть надрывный, я понимала, что могу всё ему простить, всю себя отдать, пойти за ним на край света, если придётся. — Я верю, что ты непричастен к исчезновению Идунн. Она обязательно найдётся.