Двуликий бог
Шрифт:
— Что привело тебя к стенам Асгарда, дочь турса? — наконец, грозно произнёс Всеотец, вскинув голову и внимательно вглядываясь в ожесточённое лицо воительницы. Тёмно-синий плащ развевался на ветру, в ладони отец асов сжимал копье, внушавшее трепет как богам, так и великанам, а надетые поверх обычных одежд сияющие кольчуга и шлем в виде головы орла ясно свидетельствовали о готовности Одина принять не только мирный исход неожиданной встречи. Глаза аса недобро сверкнули.
— Меня зовут Скади, владыка Асгарда, — хорошо поставленным голосом решительно отвечала Одину смелая девушка, — я дочь великана Тьяцци! Я пришла, чтобы отомстить за смерть отца! Пусть его убийца выйдет вперёд и сразится со мной, если
— Нам нет нужды воевать с тобой, Скади, дочь Тьяцци, ибо твой отец не был убит, а погиб по вине собственной неосторожности, — Всеотец говорил размеренно, убедительно, и, не удержавшись, я перевела на него взгляд удивлённых глаз. Ведь, по сути, это была неправда: мудрый ас заманил яростного Тьяцци в ловушку, а Локи свершил свою месть, расправившись с ослабевшим врагом. И хотя в гибели великана, несомненно, была и его собственная вина, руки асов не остались незапятнанными кровью. Но слушая внушающий доверие голос отца ратей, даже я сама начинала верить его словам, хотя лично присутствовала при страшном событии. — А раз так, то вместо выкупа за отца лучше возьми одного из асов себе в мужья, чтобы унять горечь потери.
Скади молчала, глядя холодными голубыми глазами в лицо Всеотца. Казалось, воительница, готовившаяся к упорной и жестокой кровопролитной битве, была введена в совершеннейшее замешательство словами верховного бога и что-то серьёзно обдумывала. Один не торопил её, затих и гул асов за его спиной. Наконец, сильная всадница спешилась, потрепала верного коня по холке, печально улыбнулась.
— Моя скорбь по отцу слишком сильна и глубока, чтобы я могла думать о замужестве, — вкрадчиво повела речь мудрая дочь турса. Я вслушивалась в её голос, и сердце сковывало льдом: я предчувствовала нечто страшное, как тогда, в саду Идунн, и снова не могла объяснить себе, что именно. Всеотец поступил хитроумно и великодушно, не позволив Локи вступить в бой и убить красивую девушку — мне меньше всего хотелось вновь видеть руки супруга по локоть в крови — но отчего-то мне не стало спокойно на сердце. Я видела в глазах незнакомки, слышала в глубине её голоса что-то недоброе, жуткое, жестокое, чего не замечал никто другой. И я боялась узнать, во что её затаённая ненависть и гнев могут претвориться. — Но, может быть, если вы сумеете рассмешить меня и заставить позабыть ужасное горе, я приму ваше предложение. Говорят, в стенах Асгарда живёт шут, которому нет равных, тот, кто развлекает богов. Я хочу увидеть его.
Губы Локи уязвлённо дрогнули, потемневшие карие глаза сверкнули гневом оскорблённого самолюбия, но это продлилось не дольше минуты. Когда Всеотец обернулся к богу огня, его лицо было спокойно, как и прежде, хотя я догадывалась, какие страсти бушевали внутри вспыльчивого мужчины в тот момент и каких усилий стоило ему это деланное спокойствие. Один лёгким наклоном головы призвал лукавого аса к себе, в центр толпы. На миг Локи задержал на величественной фигуре Всеотца высокомерный взгляд, а затем коротко кивнул в знак подчинения и исчез где-то за плечами остальных. Когда Скади вошла в Асгард и передала слугам асов своего коня, когда боги нерешительно поприветствовали её, толпа вдруг расступилась, пропуская перед собой… Локи верхом на козе Гейдрун.
На несколько мгновений я замерла, не в силах закрыть рот от удивления: до того разительной была перемена, произошедшая в моём супруге за несколько минут. Я успела позабыть, каким превосходным шутом умеет быть высокомерный гордый бог огня, если он вынужден
Наши с Всеотцом взгляды пересеклись, и прародитель смотрел на меня столь же серьёзно и понимающе, как и я на него. Прикрыв глаз, Один склонил голову, словно сожалея, что мне приходится стать свидетельницей этого жестокого и глупого фарса, пережить подобное унижение. Ведь во всём Асгарде только мы вдвоём, казалось, понимали, сколь неоценимую услугу оказывает обители богов надменный Локи. Насколько проще ему было бы убить Скади, нежели подобным образом развлекать развеселившуюся великаншу. Однако смерть рождала смерть. Скади пришла за Тьяцци — за Скади пришли бы другие.
Асгард был и без того втянут в непрекращающуюся войну с большей частью Йотунхейма. И если асы могли выбрать мир, поставив на кон чувство собственного достоинства одного из них, было ли это слишком высокой ценой за общий покой? Впрочем, я старалась не воспринимать происходящее как оскорбление или унижение. Напротив, безукоризненное самообладание и непревзойдённое двуличие Локи даже отчасти восхищали меня в тот миг. Превосходный шут, которому не было равных во всех девяти мирах, и правда умел нести лёгкость и заразительный смех всем разумным существам, так что вскоре Скади уже хохотала в голос вместе с асами, будто с братьями.
Казалось, мир был восстановлен, и Асгард ожидало лишь веселье и благополучие, но моё сердце всё ещё не могло сломить слой льда, заточивший его глубоко внутри себя. С самого начала меня не покидало ощущение, что Скади знает правду. Казалось, хитрая великанша прекрасно понимала, что её отца убил Локи, и сомневалась только, кто среди незнакомых асов им является. Если это действительно было так, то всё происходящее было ложью, игрой обеих сторон, где каждый преследовал свою собственную эгоистичную цель. И мне было непонятно, кто выйдет из неё победителем, а кто — проигравшим. Я боялась узнать исход…
— Хорошо, — наконец отсмеявшись, согласилась Скади, бросив своё копьё на землю, — я согласна выйти замуж за одного из асов, только хочу сама выбрать себе мужа, — и, поднявшись на ноги, красивая великанша окинула взглядом всех присутствующих. Я снова внимательно вгляделась в чужестранку. Хотя Скади улыбалась, выражение лица её ничуть не потеплело, не стало мягче, приятнее, и, хотя она смеялась, щеки её не тронул румянец, а глаза смотрели всё так же холодно и недобро. Величественная дочь Тьяцци претворялась, лукавила. Она не забыла и не простила гибели отца.
— Так и будет, — подтвердил Всеотец, провожая взглядом и лукавой улыбкой перепуганную козу Гейдрун, резво проскакавшую мимо в направлении Вальхаллы, как только её отпустили на свободу. — Однако ты будешь видеть только наши ноги, и, если выберешь того, кто уже женат, тебе придётся выбирать снова, — заинтересовавшись необычным условием Одина, Скади согласилась и на него. Верховные боги выстроились в ряд, с головой укутавшись в плащи так, чтобы остались видны одни босые стопы. Я не смогла сдержать усмешки: казалось, выбрать мужа неосмотрительнее, чем это сделала я, просто невозможно, но дочь турса превзошла меня. Великанша прошлась вдоль своих возможных женихов вперёд и назад, остановилась в нерешительности, о чём-то размышляя, а затем приблизилась к одному из них и улыбнулась.