Дьяволы
Шрифт:
— Я с радостью исключу тебя из всех моих дел впредь. — Бальтазар, сжимая шею мужчины-близнеца, нащупывал позвонки большими пальцами. Не поможешь, Якоб? Чую, для тебя это не первые обезглавливания.
Старый рыцарь нахмурился сильнее обычного. — Тебе нужны их головы?
— Разве ты хочешь таскать целый труп по проклятому дому?
Воцарилось молчание.
— Я была в настроении потрахаться, пробормотала Вигга, рассеянно потирая промежность. — Но это убило весь задор.
Глава 23
Говорящие
Дерево скребло по камню, и Якоб с горькой завистью наблюдал, как Батист легко перепрыгнула на ступени. Лодка резко накренилась, когда Вигга поставила свою большую босую ногу на борт, а затем закачалась, словно пьяная, когда она шагнула на сухой камень, оставив Марангона бороться с шестом, чтобы удержать судно.
Якоб стиснул зубы, поднимаясь на ноги. Все суставы ныли от усилий, потраченных на сохранение равновесия. Никто не должен видеть сомнений. Он смело выбросил вперед сапог, но, едва коснувшись ступени, ощутил жгучую боль в паху и с беспомощным стоном потерял импульс. В итоге он застыл, разорванный между ступенькой и лодкой, которые медленно расходились, отчаянно размахивая руками, пытаясь не упасть, а боль между ног нарастала с каждой секундой.
— Ах... — крякнул он. — Блядь... Сука...
Санни схватила его за руку, откинувшись всем телом назад, и, стиснув зубы, изо всех сил потянула. Наконец ей удалось втащить его на ступени.
Он наклонился, переводя дух, осторожно разминая бедра, проверяя, нет ли повреждений. Санни все еще держала его руку, но он вырвался.
— Спасибо, — буркнул он. Будто тихая благодарность означала, что помощь была не нужна.
— Говоришь так, будто помощь тебе и не требовалась, — сказала Санни.
— Не требовалась, — огрызнулся он, затем добавил еще тише: — Просто порвался бы пополам.
Марангон уставился на Санни. — Откуда она взялась?
— До этого я была в цирке, — ответила она.
— Обожаю цирк, — произнес Марангон. Легкое удивление от внезапного появления эльфийки — вот максимум эмоций, который Якоб видел на его лице за все время знакомства. — Почему ушла?
— Изнутри это не так весело.
Марангон медленно кивнул. — А что весело?
Дом иллюзиониста не выглядел веселым снаружи, пока Якоб ковылял вверх по ступеням. Мрачный фасад, покрытый сухим плющом, узкие окна наглухо закрыты ставнями.
Батист стояла наверху, уперев руки в бока. — Кажется, я нашла первую проблему, — сказала она, указывая на дверь.
Двери не было.
Были ступени, крыльцо, маленькая крыша — все, что подразумевает вход. Но двери нет. Якоб провел руками по каменной кладке там, где она должна была быть. Прохладная и влажная, как все в Венеции, но твердая.
— Ну, начинается, — сказала Санни.
— Не хуже обычного, — процедила Вигга.
—
— Маг, — поправил Якоб и поморщился. — Блядь, теперь и я так говорю. Ладно, доставайте голову.
Никто не обрадовался идее. Вигга неохотно сняла мешок с плеча, и все четверо уставились на него.
— Ну уж я эту хрень трогать не буду, — сказала она, сморщив нос.
— Если есть хоть одна женщина, которой не противны куски трупов, — сказала Батист, — это должна быть ты.
— Меня беспокоят не мертвые куски, а то, что они оживают, — огрызнулась Вигга. — У тебя, небось, опыта хватает с таким?
— Я эту хрень трогать не буду, — вздрогнула Батист. — Ты же ходячий труп, Якоб. Давай, ты.
Якоб в это время надавливал на пах, все еще пульсирующий болью, и явно не от удовольствия. — Меня беспокоит не труп или некромантия, — пробурчал он, — а необходимость нагибаться.
— Тьфу, — Санни присела рядом с мешком и вытащила голову за уши. Волосы седые и спутанные. Кожаный пластырь закрывал место отруба. На лбу нацарапаны угрюмые руны, а в центре вбит серебряный гвоздь.
— Бальтазар? — спросила Санни. — Ты здесь?
— Конечно, — ответила голова. — Где еще, блять, мне быть?
— Фу, — Батист отступила. Рот двигался, но лицо оставалось жутко безжизненным. Все это было так же приятно, как и ожидалось от беседы с отрубленной гнилой головой.
— Это не его голос, — задумчиво сказала Санни, — но чувствуется, что это он.
Вигга уставилась на балкон разрушающегося здания, где ждали остальные. — Я задницу чую за милю.
— Я это слышал, — сказала голова.
— Хорошо, — огрызнулась Вигга, — значит, не зря старалась.
— Она течет, — заметила Санни.
И правда: из уголка рта сочилась какая-то слизь. Санни одной рукой держала голову, другой достала платок и начала вытирать лицо, будто ухаживая за пожилым родственником, потерявшим рассудок.
— Зачем тебе платок? — спросила Батист, будто это была самая странная часть происходящего.
— Чтобы вытирать, — ответила Санни. — А зачем еще?
— Он с монограммой? — Батист прищурилась: в углу явно виднелась аккуратная буква «С».
Санни задрала нос. — Платок без монограммы — просто тряпка.
— Что? — голова пустила еще больше слизи. — Платок, говорите? Я не понимаб, вы все разом орете! Вы в доме?
Якоб стиснул зубы, пытаясь встряхнуть ногой. — Не... совсем.
— Или внутри, или...
— Там нет двери.
— Там нет двегги, — проговорила голова, прислоненная к стопке книг на столе перед Бальтазаром. Дефекты речи мучили ее с рождения или только после смерти — сказать было сложно. Честно говоря, это волновало брата Диаса куда меньше, чем другие вещи.