Дьяволы
Шрифт:
— Черт... побери, — Бальтазар с силой втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Если ему придется участвовать в этом обреченном задании еще хоть немного, и если он избежит убийства со стороны отвратительных коллег или их бесконечно множащихся врагов, то он умрет от ярости перед их вопиющим невежеством.
— Могу опишать их тебе, — говорила голова. — Пегвая ггуна — две ыинии и завитушка посегедине, выг'ядит как х...
— Тебе все напоминает хгген, — перебила сама себя голова.
— Хватит! — рявкнул
— Ты понимаешь, что там происходит? — спросил Алекс с подозрением шарлатана, всегда ищущего подвох.
— Могу объяснить, но боюсь, детали... будут тебе не по зубам.
Она уперла руки в бока, демонстрируя упрямство. — Попробуй.
Бальтазар стиснул зубы еще сильнее. — Как человеку с вашим «выдающимся» магическим опытом уже должно быть ясно, ключ — мухи. У них шесть ног и два крыла. Всего восемь, число станций малого ключа Гайзлера, основа, любимая иллюзионистами для влияния на память и чувства.
— Очевидно, — протянул барон, лениво махнув рукой.
— Мы имеем дело с насекомо-защитным барьером, искажающим пространство и питающимся энергией гниения. Умно, но наивно в исполнении и чересчур самодовольно...
— Вот это уже непростительно, — заметил барон.
— Решение — уничтожить насекомых и заклятье. Итак... — Бальтазар задрал рукава вышитого халата, добытого Марангоном, готовясь коснуться самой сути мироздания. — Если у аудитории нет вопросов, позвольте мне действовать? — Не дожидаясь ответа «принцессы-хорька», он начал соматику, руками выписывая начало ритуала, задуманного еще по прибытии в Венецию.
Ритуал, конечно, не имел ничего общего с домом иллюзиониста, а все с разрывом проклятой папской буллы. Жаль, что методологию некому будет оценить. Он ею гордился. Как только освободится, никто не посмеет вспоминать этот эпизод под страхом мучительной смерти. Как только освободится...
Он снова рыгнул, ощутив едкий привкус в горле.
— Проблемы с желудком? — спросил барон Рикард.
— Просто вонь от свечей, — буркнул Бальтазар. Движением руки он начал чертить круги, и магические инструменты завибрировали от энергии. Пальцы зачесались, ступни загудели, когда он произнес первые слова семичастного заклинания собственного изобретения.
Несмотря на растущий дискомфорт в животе, он едва сдерживал улыбку. Он снова маг. Его сила вернулась, и скоро все, кто посмел его унизить, заплатят.
Глава 24
По кругу
На этот раз они выбрали правый коридор. Или левый? Вигга уже запуталась. Какая разница? Все они вели обратно в ту же комнату, с той же тухлятиной и теми же мухами. Якоб и Батист препирались, как всегда, а Санни беспокоилась, пытаясь остановить «папу» и «маму», тоже как всегда. Вигга
— В чем, блять, смысл? — буркнула она, плюхнувшись в стул напротив матери, которая шила. Та всегда ловко управлялась с иглой, как Броккр, подрабатывая починкой для деревенских.
Мать не подняла глаз, как обычно. Организованная, терпеливая. Делала все по порядку. Не то что Вигга, которая всегда металась, как шальная.
— Где ты была? — спросила мать.
Мысль об этом причинила боль. Соленый морской ветерок донесся из мрачных коридоров, коснувшись ее вспотевшего лба. — Где-то... Не помню.
— Ты всегда была забывчивой. Металась, как шальная.
— Еще до укуса. Жизнь просто... налетает на меня. Как осиное гнездо, которое разрывается в руках. Больно, страшно. И опухаешь потом.
— Не трогай гнезда — вот мой совет.
— Я никогда не умела слушать советы.
Мать взглянула на нее. — Еще до укуса.
— Ага. — Вигга облокотилась на шаткие перила причала, положив голову на руки. Волны лениво лизали сваи, покрытые ракушками. — Пусть остальные разбираются.
— Остальные? — пальцы матери заплетали ее волосы в косу. — С чем?
Вигга наблюдала, как важный чайка шагает по причалу, высматривая объедки. — Не знаю.
Кругом сновали мухи.
— Готова? — Вигга сложила ладони, делая ступеньку.
— Обычно, — Санни поставила босую ногу на ее татуированные руки — хрупкую, как на детском рисунке.
Оборотень закивала, считая: — Раз, два, три.
Санни подпрыгнула, когда Вигга подбросила ее вверх. Эльфийка весила почти ничего. Легко коснувшись перил, она приземлилась на галерее бесшумно, как тень.
— Всегда впечатляет, — донесся снизу голос Якоба.
— Подброс или прыжок?
— Честно? Оба.
— Ну да, — фыркнула Вигга, — для мужика, который с лодки сойти не может, и то, и другое — магия.
— Ты не забудешь это никогда, да?
— Учитывая твой возраст, — сказала Батист, — удивлена, что ты еще не забыл об этом.
С галереи вели четыре двери. Санни прижалась спиной к стене, выглянув в ближайший коридор. Привычка — показывать как можно меньше.
Чем больше люди видели ее, тем меньше им нравилось.
Очередной коридор. Шахматный пол, пыльные панели, кривые доспехи. Сколько их уже прошло? Казалось, сотни.
— Вам бы в цирк, — крикнула Батист.
— Санни уже пробовала, — проворчал Якоб. — Не срослось.
— Может, если бы я была акробаткой, — отозвалась Санни, — а не уродиной.
В ответ — тишина. Над ее шутками редко смеялись. Говорили, дело в подаче. «Потренируйся, блять». Но она все же надеялась на реакцию. Вернулась к перилам, заглянув вниз. Комната была пуста.
— Якоб? — прошептала она. В горле запершило от тревоги.