Дым осенних костров

Летэр Линда

В убранстве смешались оттенки зеленого и ржавчины. Главенствовал серый. Здесь не горели светильники, и падающий через попарные вытянутые окна дневной свет не мог рассеять царившей тени и прохлады. Пустое кресло с высокой резной спинкой и подлокотниками, оканчивающимися головами оскаленных волков, зияло тревогой, внушая Амаранте неуверенность. Она чуть заметно одернула расширяющиеся к запястьям и изящно спускающиеся ниже колен рукава бархатного платья цвета предутреннего зимнего неба. Внутренние рукава и корсаж были сделаны из атласа на оттенок светлее, а сам корсаж покрыт, словно инеем

на стекле, изящным узором кружевной паутины и расшит ледяными кристаллами горного хрусталя. Сегодня решается ее судьба. Король вызвал ее для личного приема, и девушка оделась как на высокое торжество.

Наконец Ингеральд заговорил.

— Так как возможно, — его прохладный, даже отчужденный голос сделал ударение на этом слове, заставив девушку вздрогнуть, — ты станешь частью нашей семьи и моей дочерью, я считаю необходимым многое прояснить.

Амаранта снова склонилась в поклоне. Ингеральд повернулся к ней и сделал знак подойти ближе. Сам он был одет довольно просто, в перехваченную воинским поясом длинную темно-зеленую, как лесная чаща, тунику с жестким воротом поверх шелковой сорочки, кожаные охотничьи штаны и высокие сапоги. Прямые платиновые волосы свободно струились по спине, голову венчал тонкий плетеный, без украшений, серебряный обруч. Но истинная королевская власть и величие не нуждались во внешнем подкреплении. Он источал их своим существом.

Первый же вопрос был сокрушительно прямым и простым, без церемоний и деликатности.

— Почему ты решила выйти замуж за моего сына?

— Я люблю его, Ваше Величество. И намерена связать с ним свою жизнь.

— Однако ты была помолвлена с моим оружейником.

Амаранта ждала этого напоминания, но вслух, под сводами холодного зала, прямое и без прикрас, оно звучало как приговор.

— Помолвка расторгнута, Ваше Величество! Для нашего с принцем Алуином брака нет препятствий!

— Вот как! — в голосе короля послышалась едва уловимая усмешка. — Что же, она была заключена не по любви? Быть может, по принуждению?

— О, нет! — воскликнула Амаранта с легким испугом. — Нет, мой король! Мы с лордом Нальдероном любили друг друга. Он же так долго пропадал в походах…

— Что этого оказалось достаточно для охлаждения твоих чувств, — закончил Ингеральд.

Амаранта подавленно замолчала.

— Слова мои могут показаться жесткими, — продолжал он, — но я должен знать, что за дева собирается стать женой моего сына. Каким бы беспутным он ни был, я не позволю тебе разбить его сердце.

Она кивнула, не поднимая глаз. Ингеральд прошел к трону, медленно опустился в него и сплел перед собой пальцы.

— Потому я желаю, чтобы ты дала мне честный ответ. Что будет, если брак ваш состоится, и по причине новой войны или иным обстоятельствам сын мой начнет пропадать в походах столь же долго?

— Я никогда не отвернусь от мужа, — прошептала Амаранта.

— Но если бы им стал лорд Нальдерон?

— Также, мой король.

— Как бы в таком случае отвечала ты на знаки внимания, которые мой сын начал бы оказывать тебе в его отсутствие?

— Я бы, — проговорила она дрожащим шепотом, — никак на них не отвечала.

— Даже если бы сын мой предложил тебе развестись

с мужем и стать его законной женой?

— Ваше Величество, — в волнении воскликнула Амаранта, — принц Алуин никогда не позволил бы себе так низ…

— Полно! — глаза Ингеральда сверкнули. Амаранта затрепетала. — Можно подумать, он пал недостаточно низко, добиваясь сердца той, что уже обещалась другому! Или он не знал, какое бесчестье навлекает на все три Дома!

Сдержанный и величественный, воплощение самообладания и спокойной ровной внутренней силы, король словно вспыхнул холодным острым светом. Мощная леденящая волна ударила в грудь Амаранты, заставив отступить, почувствовать себя недостойной и жалкой. Ее лицо покрылось красными пятнами; девушка едва сдержала слезы.

— С этим обстоятельством тебе придется смириться, — проговорил Ингеральд уже спокойнее. — Ты готова слышать эти слова из разных уголков замка, в городе, в шепоте придворных при визитах в соседние королевства?

Амаранта молча кивнула.

Король качнул головой.

— Что же лорд Нальдерон? Ты обрекла его на жестокие страдания. Как намерена ты держаться с ним далее?

— Я говорила с ним, Ваше Величество. Мне очень жаль быть виновницей его… боли. Быть может, когда-нибудь он простит меня.

Внимательные льдисто-серые глаза Ингеральда прожигали ее насквозь.

— Чем же так обаял тебя мой сын? Разве лорд Нальдерон нехорош собой?

— Очень хорош, мой король.

— Быть может, он не проявлял заботы и уважения, не дарил подарков, дурно с тобой обращался?

— Напротив, мой король.

— Или ты узрела в нем ненадежность, слабость, неумение защитить семью, обеспечивать ее, вести дела?

— Вовсе нет… Ваше Величество, — слова прозвучали почти жалко.

— Он нанес тебе оскорбление или нарушил верность?

Следующее слово хрипло упало в пустоту:

— Нет…

Король сделал многозначительную паузу.

— Так чем же заслужил твою любовь мой сын?

— Принц Алуин… — Амаранта неуверенно улыбнулась и поспешно закусила губу. — Всегда так добр и внимателен ко мне. Лорд Нальдерон часто был далеко, а принц проявлял внимание словом и делом… Ждал меня. Я увидела его глубокую искренность, что не могла не тронуть мое сердце. Любви не объяснить, Ваше Величество.

— Что же может помешать тебе вторично нарушить обет верности? — холодно осведомился Ингеральд. — Как знать, не тронет ли еще чье-нибудь внимание твое сердце после свадьбы, или не затоскует ли оно снова по жениху, которого ты предала после ухаживаний принца?

Эти слова, произнесенные убийственно спокойно, были хуже пощечины. Уши Амаранты отчаянно запылали, а пол, казалось, сделался зыбким и ненадежным. Она явственно ощутила, будто стоит на площади, у позорного столба, одетая в одну лишь простую льняную сорочку, босая, на жестоком допросе. От страха и унижения на глаза навернулись слезы; сам король, правитель Исналора, отец ее жениха и всего королевства признал ее ветреной, испорченной, неверной. И, с ужасом подумалось девушке, как ни гнала она от себя эти мысли с тех пор, как склонилась к принцу, как ни пыталась это объяснить, Его Величество был как всегда прав.