Дыра
Шрифт:
Но все проснулись, когда из темноты раздался человеческий голос.
Именно - голос Квакина:
– Доброй ночи, доблестные бойцы! Или, лучше сказать, доброе утро - потому что совсем скоро начнется рассвет... Для начала я хочу вас поздравить - с тем, что вы почти пережили эту ночь. Потому что остался один небольшой шаг, и тот, кто его сделает, совсем скоро увидит солнце. Тот, кто не сделает, еще раньше увидит духов, кторых вы как-то забыли в своей сонной и безопасной жизни, но, думаю, много раз вспоминали в минувшие дни и хотели, чтобы они не призывали вас к себе так быстро... А теперь позвольте представиться: я - человек Дальнего города, посланный сюда, чтобы пресечь предательство и мятеж, угнедившиеся в Чисто-место. А заодно
Квакин сделал паузу, чтобы выделить следующую мысль особо, и продолжал:
– Достойные граждане Чисто-место! Вспомните - много ли видели вы вокруг себя людей, не оскверненных пороками? Все вы знаете, что честная служба есть главное достоинство человека. Много ли вы видели в своем городе тех, кто честно служит? А сами начальники Чисто-место, которые должны честно служить Дальнему городу - честны ли они? Смешные слова! Ибо если кто и упрекнет кого в бесчестии, то со смехом принято в ваших краях отвечать ему подлой присказкой, какую вы все часо слышите: кто ныне не подлец?
Квакин снова замолчал на сеунду.
– Граждане! Вы и забыли, что значит это слово! Грех и порок въелся в вас! И решили вы, что так и должно быть, что грех и порок - это нормально! Но грех есть грех, и порок есть порок во все времена, как бы не юлили лжецы в свое оправдение! И из Дальнего города пришла сила, которая воздаст!
Снова была пауза, за которой, понятно, последовало продолжение:
– И воздаяние началось! Все вы видели его между собой! И это только начало! Все вы помните притчу о граде, впавшем в пакостный грех свиноложства, и истребленный за то до единого человека? И будет так, если не будет раскаяния! Ибо нельзя искушать судьбу вечно. Нельзя брать, не отдавая. Нельзя разрушать, не созидая. Нельзя сокрушить устои так, чтобы не обрушились они на безумные головы разрушителей!
Квакин отхлебнул ананасовый сок из невидимой слушателям кружки.
– Я могу приказать убить всех вас. Но милостью пославших меня я должен попытаться спасти вас от падения и вернуть к честной жизни. Я дам вам шанс. Я открою вам правду. Нет никаких бандитов, за которыми вы тщетно гоняетесь. Есть сила, превосходящая силу презренных предателей из Чисто-место. Но эта сила не хочет разрушать все на своем пути. Она знает, что не по своей воле, и волею обстоятельств, естественной человеческой слабостью, подлой традицией были вовлечены вы в порок. Она хочет сохранить ваши жизни, чтобы смогли вы исправится. И когда вы исправитесь, наступит для вас новая жизнь. Вы сами станете частью той силы, которая сокрушает сейчас мерзкие пороки Чисто-место. Настоящей силы. Великой силы. Вы ничего не знаете о ней. Но выбирать-то вам не из чего. Или вы поверите в нее и в то, что она благотворна для вас, или умрете.
Квакин сделал последнюю паузу, и сказал:
– Кто хочет умереть, оставайтесь на месте. Через несколько минут придут мои люди и убьют вас. Кто хочет жить, бросайте оружие и идите туда, откуда слышите мой голос. Именем пославшей меня силы, которую я не могу осквернить обманом, обещаю, что никто вас не тронет.
Первыми мечи стали бросать те, кто стоял ближе всех к квакинскому местоположению. Люди Квакина, прдусмотрительно смотрящие все это время не на костры, а в темноту, встречали их и привязывали за руки к одной длинной веревке. Для того, чтобы от костров отшли все городские бойцы, много времени не потребовалось. Последним в темноту вошел командир; наблюдавший за ним Квакин видел, как он перебрасывал взгляд с одного медлящего бойца на другого, но тотчас терял интерес к уходящим. Вероятно, он хотел сдаться последним - типа, чего уж там, командовать все равно нечем!
В следующие несколько дней люди Квакина шарили по деревням. Сам Квакин уже не принимал в этом участия. Прийти в деревню
К финалу деревенского рейда Квакин подошел вот с каким результатом.
Он разработал несколько вариантов плана, согласно которому собирался занять Чисто-место.
У него прибавиось два десятка бойцов - из гороского отряда и из деревенских.
У него собралось почти пять десятков рабочих, которым он обещал по курице за неделю работы - плата едва ли не королевская.
Деревенские же сдали ему разведчиков, которых городские власти послали выяснить судьбу обоих не вернувшихся в город отрядов. Независимо друг от друга сданные сообщили, что городом постепенно овладевает тихая паника. Три небывалых события - исчезновение двух отрядов и убийство стражников - привели к объявлению осадного положения. Никто, впрочем, не знал, что надо в таком положении делать, ибо объявлялось оно впервые за несколько сотен лет. Посему просто закрыли ворота и превали всякое сообщение с внешним миром. Не считая посылки разведчиков, разумеется.
Убедившись, что вне города нет никаких войск, Квакин перенес свою ставку в ближайшую к Чисто-место деревню. От нее до города было меньше часа ходьбы.
С этого начался штурм.
Почти две недели квакинские землекопы уподоблялись хрестмоатийной свинье, обосновавшейся под дубом вековым с той лишь целью, чтобы рылом своим подрывать его корни. Роль дуба играл холм над местом, где речка-вонючка выносила свои сокровища из-под задниц горожан.
Потом под крики разбегающихся рабочих подрытый холм пополз в реку, и завалил ее вместе с отверстием в городской стене, из коего вытекала она.
После сего трудового подвига Квакин мог временно не заниматься ничем, непосредственно связанным с городом. Процесс, запущенный им вследствие запруждения речки-вонючки, в понукании не нуждался.
Город, построенный на реке, находился на самом низком месте в долине - ведь именно самым низким местом река и течет. Несокрушимые его стены представляли собой как бы огромный унитаз, внизу которого протекала вода, а сверху в нее падало дерьмо.
Но вода теперь не вытекала из унитаза. И уровень ее в унитазе, понятно, стал повышаться.
Драматические детали этих событий стали вскоре известны компаньонам в подробностях.
Сперва жители ничего на заметили. Холм подрывали так, что с городских стен этого не было видно - ночами, при свете едва видимых факелов. Жители видели, что где-то кто-то светит. Но с факелами вокруг городских стен люди Квакина ходили много - для отвлечения внимания. Так что запруждение судьбо- и говно-носной реки первыми обнаружили смотрители складов стратегических запасов еды - склады находилсь на большой глубине, ради отдаления от внешнего зноя. В одно прекрасное утро, спустившись в свои заведения, они обнаружили, что из-под дверей в коридоры вытекает неаппетитно пахнущая жидкость. Открытые двери явили им картину, достойную кисти лучших городских живописцев, прославившихся изображением величайших эпизодов истории Чисто-место: вся еда плавала в бассейнах с дерьмом.