Дырявые часы
Шрифт:
«Съев» половину своих губ, Ивон стоял на своём маленьком балкончике с коваными перилами и смотрел в одну точку, куда именно и сам не зная. Ох уж эти маленькие французские балкончики – и одному места мало, а как же вдвоём насладиться вечерней панорамой? Всё та же тяга к личному пространству или, наоборот, это рассчитано на крепкую обнимку? Хм… тайна, покрытая мраком. Простите – флёром.
Жиль так глубоко погрузился в себя, что, поди, уже вышел из тела, и в астральной пижаме в горошек почти добрался автостопом до Албании, чтобы спросить,
Ну, по крайней мере ему так показалось, ведь он как ошпаренный дёрнулся в сторону и чуть не повалил плошку с любимым, мать его, цветком Нильды.
Ан нет. Присмотрелся – это просто зажужжал абонент «Жульен Сванье». Жаль, но местоположение Албании осталось не раскрытым.
Жиль молниеносно ответил:
– Да где ж тебя черти носили! Я весь вечер трезвоню!
– День добрый, мсье Фисьюре, – так вежливо и с акцентом послышалось в трубке, что Ивон испугался и перепроверил номер. Верно – это был Этьен.
Меж тем вежливый голос продолжал:
– Вас беспокоит цыганский табор. Просим слова.
– А-а! Синоптики проклятые, – успокоился Жиль, – знаю-знаю, наслышан о ваших прогнозах. Говорите, пожалуйста, не терпите.
– Просим прощения, но мы не очень понимать: это комплимент или шалость? Эти ваши «свиноптики» высоко ценятся?
– Ну… у мусульман не очень. А в чём, собственно, дело?
– Да вот в чём, – перешли «цыгане» на привычный Жилю тембр, – мне Лулу рассказала, что ты уже совсем… того!
– Чего того?
– Ну, как сказать… уже не мальчик.
– Ясное дело. А она откуда узнала?
– От главврача. Да все уже в курсе!
– Господи, да говори уже – сил нет!
Этьен вскрыл карты:
– Будь по твоему, раб мой. А сын мой или дочь мой уже вовсю планирует раскрытие шейки матки! Принимай дорогих гостей, дружище! Нет смысла больше что-либо соображать! Пока невестка моя не родит, я тебя в косые лапы трезвости не отдам – все деньги барменам отдам, а тебя не отдам!
– Невестка?
– Я ж тебе как брат, брат. Да?
– Конечно, брат.
– Ну вот и славненько! Сегодня начинаем обмывать!
– Ого! Всё, значит…
– Да, всё!.. А что всё-то? Напугался? Так я тебя приглашаю на бешеную карусель побороться со страхом: или он тебя, или упьёмся в смерть! Щас вышлю данные о местоположении, а то ты потом забудешь, куда такси вызывать. Да и имя своё. Уже через час буду звать тебя Ибрахим, а тебе и подвоха не будет; ты и паспорт выкинешь – подумаешь: чужой. Да и что там видно-то – в запотелых очках!
– Ладно, – первый раз за день улыбнулся Жиль, – высылай. А потом прищурил глаз, прикидывая: брать паспорт или нет…
Страшно было и Пие. Но, как говорится, накрашенных волков бояться – кофе в Булонском лесу не пить.
В окошке снова маячил главврач и лечащий, но почему-то никто из них не заходил. Пия покрепче схватила Нильду за руку и решила ускорить процесс:
– Мсье Кабо! Вы ко мне? Заходите.
Это
– Сеньорита Фисьюре, есть некоторые тонкости, о которых я не могу вас не проинформировать. Необходимо кое-что подписать, послушать меня внимательно, потом поговорить с мамой, мужем и…
– Отстаньте! – вмешалась Нильда. – Я не успеваю. Нужно пояснить сюда, – сеньора показала пальцем себе в грудь.
– Вместо «отстаньте» она хотела сказать «не торопитесь», – извинилась за французский матери Пия и шикнула в её сторону: – Мама, потом! Я сама тебе всё растолкую… как ты и просила – «сюда»! – Туда же, в испанское декольте, указала девушка. – А пока дай поговорить с мсье Кабо.
Врач благоприятно отвернулся к пациентке.
Нильда кивнула и прижалась к плечу дочери, всё же пытаясь уловить хоть крупицу смысла.
– Мсье Кабо…
– Феликс, – ласково поправил тот.
– Хорошо. Скажите, Феликс, что происходит. Почему все от меня отмахиваются и ничего не говорят?
– Мой приказ. Итак, – замедлил речь доктор и начал с расстановкой: – Исходя из нескольких показателей, вам строго не рекомендованы естественные роды. Я, как главврач, беру на себя ваше лечение и назначаю вам кесарево. Беспокоиться нечего, всё пройдёт как по маслу, и через неделю-две будете уже бегать вместе с ребёночком. А там, глядишь, он и сам уже заговорит и спасибо скажет.
– А если я…
– В случае отказа я также буду вынужден вам отказать – к чему мне риск? Поймите и главврача.
– Значит, риск велик? А вы говорите «не волноваться»!
– Спокойно, красавица, спокойно. Наслышан о вашем темпераменте. – Он взглянул на сосредоточенную Нильду, и та тут же принялась ласково мять напряжённое плечо дочери. – Определённый риск есть…
– Серьёзный?..
Кабо не ответил, а слегка кивнул и подбадривающе похлопал Пию по запястью.
У Пии навернулись слёзы.
– Чего вы так испугались, миленькая? Даю вам гарантию, что если выбираете операцию, – рисков можно избежать. Я же не отказываю вам в случае кесарева, так как оно не несёт угрозы ни вам, ни малышу. Всё пройдёт как по маслу – там издержки минимальны.
И он пустился в долгие объяснения нюансов не менее, чем на час, хотя Пия постепенно перестала вникать и пыталась расслышать свою интуицию. Когда Кабо закончил обязательную официальщину, то оставил девушку с матерью, дав время принять решение.