Дырявые часы

Хёственн Ари

Нильда, без нотки сомнения, придавала дочери веры в лучший исход, но та всё ещё колебалась.

В телефоне она смотрела то на фотографию любимого и на кнопку вызова, то опять на маму, которая твердила пулемётом:

– No tengos miedo, mi corazoncito, todo estarа bien. El bebе estа listo para salir. Ayudеmosle. A lo hecho, pecho, mamа! [18]

Да и вообще мадам Илар никогда не теряла духа и смотрелась как испанская пословица «чем тумаки крепче, тем в жизни легче».

18

Нечего

бояться, моя миленькая, всё будет хорошо. Ребёночек уже полезть к нам готов. Давай ему просто поможем. Назвалась груздем, полезай и в кузов, мамаша! (исп.)

Постукивая ногтем по подоконнику, Пия поглядела в окно: там на соседней крыше беззаботно разгуливал голубь, а неподалёку, за толстой ржавой трубой, его терпеливо поджидала подранная кошка.

У Жиля совсем пересохло горло, а на лбу потом проступило «дайте бедному отцу выпить». Но никто из прохожих не помог. Похоже, всё поняв на свой лад, они считали, что какой-то отец заставляет этого очконосного девственника клянчить ему выпивку – что есть дурной тон.

Такси проносились не раз, но они и не были похожи на праздничные, пока что-то лихорадочное не пискнуло в конце переулка, несясь навстречу только к Жилю. Сразу стало понятно: это такси тоже спешило поскорее «заправиться», и Жиль, выдохнув, потёр руки.

Наконец из открывшейся двери высунулся запыхавшийся от долгого сидения Этьен и заорал:

– Кто у нас тут рожает?! Русской водки ему! Быстрее!

Когда он выкарабкался полностью, Ивон охнул: одной рукой друг подпирался костылём, едва волоча загипсованную до бедра ногу.

– Мать честная, это кто ж тебя так, дружище?!

– Главное, что живой! Всё обсудим, когда язык станет отниматься от жидкого огня. Давай! осушим бар до последней капли! – Указал он костылём в витрину гранжевого заведения и ленивой гепардицей ринулся вперёд!

Жиль подождал, пока тот хотя бы за минуту доковыляет до входа и открыл приятелю дверь:

– М-да-а-а… главное застать градус врасплох.

– Нет быстрее меня улитки-инвалида! – несмотря ни на что, светился весельем Этьен. – Мне бы только кресло-качалку – а там уж я никому спуску не дам!

Вот и оказались на высоких барных стульях побратимы. Вот и первые рюмки наполнились и поднялись. Этьен закатил глаза, готовя начальный тост…

Но поперёк встало смс.

Мелкая рябь покрывала чай, откуда дробными глоточками прихлёбывала Пия. Как ни старалась Нильда успокоить роженицу, всё равно ласк хватало ненадолго, но ради звания бабушки неутомимая испанка готова была хоть по локоть себе руки стереть, лишь бы дочкины плечики ослабились, а пальцы перестали наконец будоражить кружку.

Не обращая ни на кого внимания, незнакомая медсестра безмятежно устанавливала капельницу трясущейся мамочке и зачем-то вслух комментировала свои действия. Время замедлилось, ведь взгляд Пии прилип к каплям, неторопливо сменявшим одна другую и бежавшим

по катетеру в вену. Когда медсестра собралась уходить, то радостно добавила:

– Стимуляция околососковой зоны тоже поможет.

У Пии подскачили брови:

– Спасибо, но мне уж лучше успокаиваться по-старинке. Вон мама и чай поэффективнее будут.

Та улыбнулась в ответ, а потом пояснила:

– Нет, я не об этом, мамаша. Вам же скоро на операцию, всё дело в родовозбуждении.

От сильного набора букв Нильду передёрнуло, и она бросила ошеломлённый взгляд, будто укорявший медработницу за внезапный мат. Как и мать, дочка ничего не поняла. Пришлось и дальше прояснять:

– Родовозбуждение проводят, чтобы вызвать схватки. Хоть плод мы извлечём сами, зато физиологически ребёнок будет простимулирован гормонами матери и, возможно, будет ещё здоровее, чем сейчас. Но в любом случае процесс уже скоро начнётся. Только не волнуйтесь.

– Как начнётся?! Мои соски пока ещё невинны!

– Я поставила вам необходимый препарат. Доктор Кабо, предупредил же вас, что медлить не стоит. Готовьтесь. Очень-очень скоро вы…

– Матерь божья! – перешла сеньорита Фисьюре на родной язык. – Сгубили! Не доглядели врага! Мамочка, как же страшно! Я только Жилю отправила смс, что всё хорошо и что завтра-послезавтра он уже будет папой – и вот те на! Сбылось! Зачем же я не написала «через два месяца»! К тому моменту я и сама бы устала бояться.

Медсестра под непонятные ей причитания покинула палату, а Нильда как ни в чём не бывало кинулась целовать дочку:

– Жду не дождусь малыша! Теперь уж время по пальцам пересчитать можно. У ты моя ненаглядная! У ты моя мамулечка!..

– Мам, у тебя тоже крыша поехала от волнения? Это ты – моя мамулечка…

– Ох и шутница! Ну дошутилась так дошутилась, что щас родишь! Родит моя красавица нам ещё одну красоту! – уж не знала, как восторгаться сеньора, а потом вспомнила Этьена и воскликнула по-французски: – Было бы вино! Ух я начала бы полоть!

– «Тяпнула», мама. Ты бы «тяпнула», – привычно поправила её дочь.

– Ох не про то ты думаешь, Пиечка. Ох не про то… – подмигнула ей Нильда.

В конец воодушевлённые парни совместно решили попробовать запой и выйти из него только по приказу виновника торжества – самого ребёночка. Его вопли, как договорились с Пией, ознаменуют себя по громкой связи и будут означать: «хорэ бухать, дары несите!» А пока ребята нехило поддали и уже неторопливо обсуждали насущное – гипсовый «чулок» Этьена.

– Да как так! Быть не может! – недоумевал Жиль. – Хватит заливать-то! Лучше правду скажи: кто тебя так?

– Ну… кто сам плут, тот и другим не верит. Вот ты поженился иль ещё нет?

– Конечно, поженился.

– Хватит заливать-то! Лучше правду скажи вот мне о чём: ты поженился иль ещё нет пока?

Жиль молча показал ему кольцо, а Сванье в ту же секунду – гипс на ноге.

– Вот и стерегись! – Этьен тревожно поднял вверх указательный палец. – Как бы однажды кто-то очень-очень маленький не оглушил тебя сзади обухом по башке!