Дюна
Шрифт:
И понял, чем бы все это в конце концов ни закончилось, мига этого он не забудет, не забудет и высшего восхищения леди Джессикой.
Спокойно повернувшись, Хават вышел из комнаты.
Джессика отвела взор от его отражавшейся в оконных стеклах фигуры и обернулась лицом к закрывшейся двери.
— А теперь последуют и соответствующие поступки, — прошептала она.
***
Стоя в прихожей собственного дома, Лето изучал записку в свете одинокой плавучей лампы. До рассвета оставалось еще несколько часов, и он ощущал усталость. Вестник от фрименов передал эту записку внешней охране, едва герцог прибыл с командного пункта.
В ней значилось: «Столбом дыма среди дня, огненной колонной в ночи».
Подписи не было.
— Что это значит? — удивился он.
Вестник исчез, не дожидаясь ни ответа, ни допроса. Он ускользнул и растаял в ночной мгле — тень среди теней.
Лето сунул записку в карман куртки, чтобы показать ее позже Хавату. Отведя прядь волос от глаз, он вздохнул. Действие бодрящих таблеток проходило. После званого обеда прошло два длинных дня, а не спал он еще больше.
Главной во всех военных проблемах была тревожная беседа с Хаватом, его отчет о разговоре с Джессикой.
«Может быть, разбудить ее, — подумал он. — Играть с ней в эту секретность нет больше никакой нужды. А может быть, подождать еще?»
Чтобы этого Дункана разорвало и прихлопнуло!
Он покачал головой: «Не Дункан — я был неправ, затеяв эту историю с Джессикой. И пора кончать, пока не вышло большей беды».
Решив это, он почувствовал себя лучше, и через прихожую и Большой зал герцог направился в семейное крыло.
Там, где ответвлялся коридор в служебные помещения, он остановился. Из прохода доносилось странное мяуканье. Положив левую руку на выключатель щита, Лето взял кинжал в правую. Нож в руке придал ему уверенности. От странного звука по коже побежали мурашки.
Герцог медленно шел по служебному коридору, проклиная тусклое освещение. Под потолком висели самые маленькие из плавучих ламп, к тому же притушенные. Их тусклый свет, казалось, тонул в темных каменных стенах.
Впереди, на полу, во мраке проступило неясное пятно. Поколебавшись, Лето едва удержался, чтобы не включить свой щит, — он ограничил бы его подвижность и слух, — к тому же он не позабыл о перехваченной партии лазеружий.
Безмолвно подойдя к темному пятну, он увидел, что это человек — мужчина, уткнувшийся лицом в каменный пол. Выставив вперед нож, Лето перевернул тело ногой и нагнулся пониже, чтобы рассмотреть лицо.
«Почему он мертв? — подумал герцог. — Кто убил его?»
Мяуканье слышалось здесь погромче. Оно доносилось откуда-то спереди, из бокового прохода, где располагался главный генератор защитного поля во всем доме.
Не снимая руки с выключателя, стиснув кинжал, герцог прошел вперед по коридору и заглянул за угол в проход, ведущий к генераторной.
В нескольких шагах на полу темнело еще одно пятно, и он сразу понял, что звук издает именно оно. Фигура шевелилась, ползла вперед, медленно, неуклюже и что-то бормоча.
Заглушив приступ страха, Лето бросился вперед и согнулся над ползущей. Мейпс, фрименка-домоправительница. Волосы ее свисали на лицо, одежда была в беспорядке.
Тускло поблескивавшее темное пятно сползало на бок со спины. Он тронул ее за плечо, она приподнялась на локтях, задрала голову, обратив к нему пустые темные глазницы.
— Вы… — выдохнула она. — Убит… часовой… взять Туека… спасайте… миледи… вы… вы… здесь… нет… — она рухнула вперед, голова ударилась о камень.
Лето пощупал пульс на виске. Исчез. Поглядел на пятно — закололи ударом в спину. «Кто же? — Он торопливо думал. — Она хотела сказать, что убит часовой? И Туек… Джессика послала за ним? Зачем?»
Он стал разгибаться. Шестое чувство успело предупредить его, — он протянул руку к выключателю щита, — но опоздал. Неожиданный удар отбросил его руку в сторону. Она онемела. Он почувствовал боль: из рукава торчала игла, онемение ползло вверх по руке. Мучительным усилием он приподнял голову и глянул вперед.
Освещенный яркой плавучей лампой, в дверях генераторной стоял Юэ. Его лицо отсвечивало желтизной. За его спиной была тишина, — генераторы безмолвствовали.
«Юэ, — подумал Лето. — Он отключил генераторы! Мы беззащитны!»
Опуская в карман эжектор, Юэ направился к нему.
Лето понял, что еще в силах говорить, и выдохнул:
— Юэ! Как?
А потом паралич дошел до ног, и он осел на пол, скользнув спиной по каменной стене.
Когда Юэ склонился над лежащим, лицо его было печальным, он тронул лоб Лето. Герцог почувствовал прикосновение… слабое… далекое.
— Наркотик на игле подобран специально, — произнес Юэ. — Вы можете говорить, но я не советую этого делать. — Он поглядел в зал, снова нагнулся над Лето, вытащил иглу, отбросил ее в сторону. Игла еле слышно звякнула о камни.
«Это же невозможно, — подумал Лето. — Юэ подвергнут обработке».
— Как? — шепнул герцог.
— Сожалею, дорогой герцог, но есть вещи более важные, чем это, — он прикоснулся к алмазу, вытатуированному на лбу. — Я и сам удивлен, но эта мысль одолевает мое воспаленное воображение, я хочу убить человека. Я и в самом деле хочу этого. И меня ничто не остановит. — Он поглядел на лежащего герцога. — Нет, дорогой Лето, не вас. Барона Харконнена. Я хочу убить барона.
— Бар… он… Хар…