Джекаби
Шрифт:
Я отдышалась.
— Не знал, что вы охотились на динозавров, мисс Рук.
— Вы никогда не спрашивали.
— Да, не спрашивал. Полагаю, я стараюсь не фокусироваться на подобных вещах. Вот, что впечатлило меня в вас в первый день — ваше умение подмечать банальности и обыденности.
— И снова не самый приятный способ говорить комплемент. Но я все же приму его. Что же до вашего решения, мой ответ нет.
— Это не вопрос для обсуждения. Мое решение окончательное.
Я хотела запротестовать, но на импровизированную трибуну в начале толпы поднялся священник, и все замолчали. С начала церемонии я старалась помалкивать,
Когда все успокоились, я нашла источник ритмичной музыки. Четыре женщины с длинными серебряными волосами и в бледных нарядах стояли левее трибуны. Пока разные люди поднимались на трибуну с прощальными речами, женщины тихо плакали и напевали, их плачь разносился нежными аккордами над собравшимися. Когда служба подошла к концу, женщины запели самую прекрасную и печальную песню. Она безошибочно была сродни последней песни миссис Морриган, но сложнее и интенсивнее. Их голоса сливались в единую элегантную мелодию, которая, словно ковром звуков, накрывала собравшихся, вызывая слезы, но при этом даря непреодолимое чувство умиротворения.
Когда они закончили, женщины склонились перед гробом миссис Морриган, прежде чем выйти через ворота кладбища. Я заметила Мону О'Коннор, которая нежно обнимала каждую. Последняя из них провела по кудрявым рыжим волосам Моны, заправив выпавшую прядь за ухо, и поцеловала ее в лоб, как добрая тетушка. Мона подержала ее руку чуть дольше, а затем женщина вышла за ворота, исчезнув в ярком дневном свете.
В толпе появились платки, слезы были стерты и люди стали расходиться. Перед погребением молодая блондинка, которую я видела снаружи Эмерланд Арк, робко вышла вперед и положила белую гвоздику на гроб Артура Брегга. Несколько людей так же оставили различные предметы на других гробах: цветы, серебряные монеты и даже коробку сигар для покойного мистера Хендерсона. Только один гроб стоял пустым.
— Может, мы возобновим нашу дискуссию за обедом? — предложила я моему работодателю, но взгляд Джекаби был прикован к чему-то впереди. — Я хотела бы зайти на рынок по дороге, если вы не против, — настаивала я. — Я все еще должна троллю рыбину.
Мой работодатель не подавал никаких признаков, что вообще слышал меня, вместо этого неожиданно направился в сторону гробов. Я последовала за ним, протискиваясь мимо скорбящих, как форель, идущая на нерест.
Когда я подошла, Джекаби стоял у гроба Свифта.
— Давайте не будем устраивать сцен, Джекаби, — говорил Марлоу. — Просто отпустите это.
— Это оскорбление, — произнес Джекаби. Он указал на гроб. — Это неуважение к мертвым.
— Джекаби... — вздохнул Марлоу. Его мускулы напряглись, и я заметила, что он не хотел бы с силой выдворять детектива с тихой церемонии прощания. — Эти милые семьи просто хотят попрощаться со своими близкими.
— Но это неправильно, — продолжал мой работодатель, открыв свой маленький коричневый ранец, — что наш дорогой, уважаемый комиссар должен быть единственным одиноким трупом с простой лилией у головы. Погодите, уверен, у меня есть подходящий подарок для него.
Марлоу выглядел озадаченным, но все же отступил, пока Джекаби притворялся, что роется.
— А, вот и они. Он так любил их.
Взмахнув рукой, он швырнул их в гроб, послышалось эхо от клацанья невероятно тяжелых железных ботинок Редкепа, когда они стукнулись о дерево. Согнутый и обугленный кусок протеза, который крепился
Я догнала его уже за воротами.
— Знаю, знаю... — произнес он прежде, чем я успела что-либо сказать, — я не должен всё так усложнять для Марлоу.
— Но и упрощать тоже не стоит, — ответила я. Джекаби удивленно посмотрел на меня, пока мы шли. — Свифт пытался убить меня и стал народным героем. Чарли спас мне жизнь, а стал для всех врагом. Вам не нужно ничего мне объяснять.
Джекаби кивнул, и мы отправились к дому 926 по Огр Лейн.
Глава 31
На следующее утро я устроилась за стойкой регистрации и начала сортировать горы счетов, записок по разным делам и квитанций, лежащих передо мной. Джекаби исчез прежде, чем мы смогли вернуться к разговору о моих обязанностях, так что я решила заняться делами. Через несколько часов перетасовки и перекладывания бумаг, я наконец-то отвлеклась от беспорядка в связи с возвращением моего работодателя. Он повесил свой шарф и шляпу на крючок, видимо, не заметив меня.
— Доброе утро, сэр. Не знала, что вы выходили.
— Приходил почтальон, — ответил он, просматривая пачку писем. Он остановился на маленьком коричневом свертке, поджав губы.
— Что это? Что-то, что вы заказали?
— Нет, — он запихнул конверт под остальную почту, — или да, я еще не до конца разобрался... — он замолчал. — Это адресовано вам. Вот, — все еще не глядя мне в глаза, он бросил конверт на только что расчищенное мною место на столе и ушел дальше по коридору.
Письмо было от мистера Баркера из Гадстона, новая личность Чарли. Долина Гед, писал он, была так же прекрасна, как рассказывал Марлоу. Коммандер Белл предложил ему тихий пост в полиции, как только его раны заживут, и Чарли собирался согласился. С каждым днем ему становилось лучше, и теперь, когда он снова мог ходить, он пользовался каждой возможностью выбраться и прогуляться по округе. В своем постскриптуме он настаивал, что я и детектив должны приехать и навестить его, как только у нас появится возможность. С момента отъезда Чарли, я старалась убрать свои чувства подальше, но от мысли, что я могу увидеть его снова, в животе запорхали бабочки.
Джекаби энергично ворвался в комнату, как раз, когда я дочитала письмо.
— Чарли прислал нам весточку, — проинформировала я его.
— Боюсь, сейчас не до этого. У меня срочное дело в городе.
— Что-то случилось?
— Еще как случилось, я бы сказал! — он с энтузиазмом размахивал письмом. — Женщина, к сожалению, с легко забывающимся именем, попросила меня взглянуть на больную кошку. Кошку, я полагаю, зовут миссис Непоседа.
— Вам не кажется, что это шаг назад? От поимки серийного убийцы до больного животного?
— Возможно, но детали восхитительны, — Джекаби обмотал вокруг шеи шарф и натянул вязанную шапку. — По всей видимости, миссис Непоседа в последнее время уменьшилась в росте, начала линять и может часами на пролет лежать в миске с водой. Самое загадочное, она начала покрываться чешуей от кончиков лап до хвоста. Ветеринар глупо пошутил о ее превращение в рыбку, а затем прописал масло для кожи. Все это жутко странно.
— А вы обожаете странности, — произнесла я. — Только захвачу пальто. Куда мы отправляемся?