Джунгли. Том 3
Шрифт:
Глава 24
Город-крепость, взятая без единого выстрела, оказалась прибежищем для отщепенцев, торговцев разных фракций, а также их семей. Как и говорилось ранее, как сообщали взятые в плен рагозские женщины, республика, проигравшая прошлую войну, доживала последние дни. Бегство аристократии и части парламента, оказавшихся на наших берегах, стало тому лучшим доказательством. В Рагозии агенты императрицы вот-вот начнут восстание, страну разделят надвое, после чего разразится очередная, скорее всего не последняя, война.
— Уберите оружие и сдавайтесь… — прячась за углом возведённого из камня здания, требует Лея. Хоть разросшийся городок мы и взяли, но ближе к пирсу находился домик Адмиралтейства — последнее, хорошо укреплённое
— Мы лучше погибнем, чем сдадимся дикарям! — крикнул кто-то из-за укрытия, после чего зачем-то выстрелил в никуда. Да… О захвате без единого выстрела я погорячился. Из донесений тех, кто сдался нам в городе, узнаём о Крысинии и том, что она тоже, пряталась в Адмиралтействе. Огибая здание по стенам и переулкам, заходя с воды, быстро и плотно строение берут в кольцо.
— Агтулх, мало времени, мы уже давно не слышали грохота пушек, — говорит Тигрица. — Скорее всего, адмирал с флотом уже возвращаются, и если мы хотим застать их в расплох на берегу, нужно действовать быстро!
И я это понимал… Нужно штурмовать и сделать это как можно тише, стараясь минимизировать наши потери. Сука, видит бог, я не хотел!
— Приведите сюда пленные семьи аристократии, выстройте их живым щитом и вперёд. У меня нет желания им вредить, но и своих я под пули просто так бросать не стану.
Спустя полчаса, став истинным злодеем для себя самого, внезапно получаю предложение о переговорах. Наш враг, увидев, как знатных мужчин, детей, женщин в дорогих костюмах выводят перед ними, не на шутку испугался. Внутри дома началась грызня, ведь там распознали своих родных. Они подумали, что мы собираемся казнить их семьи, начали что-то обсуждать между собой на повышенных тонах, после чего внутри дома началась стрельба и послышались звуки борьбы.
— На штурм! — стоя за углом, командую я. Беа с огромным молотом расталкивает пленников, проскакивает вперёд, наносит удар по хрупкой древесине, разлетевшейся в щепки, после чего в образовавшуюся брешь врываются медоеды. Прошло меньше двух минут, остатки двери выбили. Под конвоем, израненные, истекающие кровью, вышли рогатые женщины с отрубленным лысым хвостом и головой неизвестной мне старухи. Семеро военных встали на оба колена перед пленными жителями — мужчинами и детьми, лбами ударились о землю:
— Это голова Крысинии, которую вы искали. Просим вас пощадить наши семьи, заберите лучше наши жизни! Молим вас, храбрые воительницы Федерации, пощадите хотя бы наших детей…
Вперёд из-за укрытия выходит Рабнир. По её надменной улыбке, зная, что она скажет что-то типа: «У вас нет права требовать от нас…». Перебиваю её и сам выхожу к офицерам навстречу.
— Поднимите головы, — требую я, и те послушно, щурясь, поджав губы, окатывают меня молящими взглядами. — Я Агтулх Кацепт Каутль, вождь Федерации племён. — Женщины побледнели, они наверняка многое обо мне слышали и, наверняка, не ожидали увидеть меня в этом лагере. По крайней мере в виде захватчика, а не пленника. — Ваш адмирал, командующая Глатческо, хотела вырезать поселение с нашими детьми и будущими матерями. Ваше войско пришло в наши земли, и лишь чудо, воля небес, спасли будущее Федерации. Вы ответственны за убийство наших стариков, за угон в рабство наших женщин, пленение и издевательство над детьми. По-хорошему, для утоления жажды мести моего народа нам стоило поступить с вами так же. Но мы не звери, и дикари здесь тоже не мы, а вы. Только дикарь, последняя сволочь и сука, идёт на войну с беременной и младенцем — этого мы вам не простим. Но и поступать с вами так же мы не станем. Так как же мне с вами поступить? — скрестив руки на животе, жду ответа, а его всё нет и нет. — Вы бездомные, бесчестные, трусливые, алчные воры, пришедшие в наши земли за нашими богатствами. Чего молчите, язык проглотили? Я жду ответа, как вы хотите, чтобы я с вами поступил?!
И вновь тишина. Лица полные горя, животного страха, а в глазах — конец. Бесперспективный, бесславный, с завершением жизни на плахе или в петле.
— Раз вы молчите, тогда поступлю так, как считаю
— Вы предлагаете протекторат Федерации? Кто же тогда станет властителем побережья и фортов? — спросила женщина постарше, сидевшая в центре.
— Сами решите, — говорю я. — Выбирайте: либо вас всех продадут как рабов Империи, после чего, думаю, выслушают знать с семьями, повесят за мятеж против Алесей. Либо вы останетесь здесь со мной, станете… кхм… протекторатом (о котором я как-то даже не подумал). Мы уже торгуем с Империей, и если вы перестанете называть себя Республикой Рагозией, сложите оружие, станете частью нашей большой семьи, причин для продолжения конфликта у нас больше не будет. Выбирайте: верность Республике и Глатческо либо безбедная счастливая жизнь для вас и ваших семей.
Та, что в центре, подняв голову, уверенно заговорила:
— Для убедительности нужно расставить патрули вдоль порта, зажечь на вышках сигнальные огни. Два — всё хорошо, больше четырёх — беда. На галере Адмирала приблизительно с сотню умелых бойцов. Своими силами, из засады, мы вряд ли совладеем. Глатческо отлично плавает, может задерживать дыхание под водой до пяти минут и отплыть так далеко, что мы её потом не найдём.
— Семья — одно, но адмирала я тебе предать непозволю!.. — подорвалась с места женщина позади старухи. Хрен знает откуда, выхватив кинжал, она замахнулась, желая заколоть говорунью, и тут же лишилась руки. Острые когти Рабнир полоснули её в области локтя. «Храбрячка», вытаращив глаза, глядит на оторванную руку, повисшую на ошметках ткани кителя. — А… а-а! — едва испуганно открыла рот воительница, как следующим ударом уже Лея снесла той голову. Как мячик та покатилась по уложенной камнем дороге. Высокая и стройная пантера хищно поглядела на Рабнир, медоед, в свою очередь, поглядев на руку, которую не смогла оторвать одним ударом, обидчиво фыркнула, громко заявив: — Я всё равно тебя сильнее.
— Продолжай, я хочу узнать твой план до конца, — требую я от «будущей наместницы этого селения», а сам в полголоса требую привести сюда ведьму. Доверяй, но проверяй, как говорится…
На следующий день. Адмирал Глатческо.
Распивая любимые сорта вина в окружении старших офицеров, адмирал радостно праздновала сокрушительную победу над имперскими гигантами, которых так страшились Каолиция и республика. Счёт потопленных судов почти достиг десятка, а если взять в учёт один, который во время абордажа удалось захватить, так и достиг вовсе! Всего-то надо было — правильно подобранная погода и чтобы никто из республиканских шишек не мешал. Два фактора, которые были правильно и вовремя подобраны, создали очередное легендарное событие для Республики Рагозии… — говоря о республике, адмирал задумалась: «Стоит ли приписывать столь великую победу государству, которое вот-вот исчезнет?» — рассуждала она, отдаваясь пьянству и тем эмоциям, которые переполняли её армию.
— Вы видели, видели, как мы прижали их к этим трухлявым стенам и скалам!
— Да, хорошо горели посудины, и порту тоже досталось! Жаль пушки высоко, успели жуки сухопутные на берегу укрепиться. А не то мы бы их там всех до последнего перетопили и передушили!
— Славься адмирал! Славься Глатческо! — кричали офицеры, на что командующая, принимая лесть, с барского плеча хвалила всех своих помощников и капитанов за исполнительность и последовательность. Наконец-то, после череды серьезных поражений на суше, ей удалось вырваться в море, показать, за что её так сильно любит и почитает Республика.