Эдуард Лимонов
Шрифт:
Вторым важным постулатом национал-большевизма, передавшимся сквозь десятилетия истории, стала приверженность идее единого евразийского пространства. Поэтому даже в годы союзов с либералами и восстания против власти нацболы видели себя действующими в интересах большой России в границах Российской империи и СССР, а не против нее. Именно так понималась национальная справедливость, с борьбой за это связана вся партийная история.
Приказ о создании Национал-большевистского фронта Лимонов с Дугиным набросали буквально на коленке на Горбатом мостике возле Белого дома после первомайской демонстрации 1993 года. То шествие стало одной из пиковых точек в противостоянии режима и вышедших на улицы граждан. После столкновений с ОМОНом на Гагаринской площади более двухсот человек оказались в больницах, а один страж порядка погиб.
«Приказ № 1. О создании
Политическая борьба в России достигла критической точки. Фаза сопротивления исчерпала себя, потому традиционная оппозиция (лишь эмоциональная, лишь протестантская) исчерпала себя. Период сопротивления закончился, начинается период национального восстания.
Новый этап борьбы требует новых методов, новых форм и новых инструментов политической борьбы. Посему мы считаем необходимым создание радикальной политической и идеологической структуры нового, небывалого типа, призванной адекватно ответить на вызов Истории. Да будет национал-большевизм!
Что такое национал-большевизм? Слияние самых радикальных форм социального сопротивления с самыми радикальными формами национального сопротивления есть национал-большевизм. До настоящего времени две идеологии — национальная и социальная — объединялись на уровне компромисса, прагматичного временного союза, в национал-большевизме они сольются в нераздельное целое. Попытки объединить эти идеологии предпринимались на протяжении всей Новейшей Истории. (От якобинцев, через Устрялова и Никиша, до “Юной Европы” Тириара.) Мы намерены осуществить это важнейшее слияние. Мы понимаем социальную революцию как синоним национальной революции и национальную — как синоним социальной.
Наши цели и задачи: устранение от власти антинациональной хунты и режима социальной диктатуры подавляющего меньшинства; установление нового порядка, основанного на национальных и социальных традициях русского народа».
Документ был подписан четырьмя организациями — Национал-радикальной партией, Фронтом национального революционного действия, Движением в поддержку Кубы, Движением новых правых. Все они существовали в основном на бумаге, однако Фронту удалось провести две демонстрации с участием молодежи из числа левых и правых радикалов — 9 мая и 22 июня. Уже к августу из-за внутренних противоречий объединение развалилось. Тогда Лимонов с Дугиным приняли решение создавать свою партию, а помогать им вызвался студент юридического факультета Тверского университета Тарас Рабко. Первым делом было решено подать документы на регистрацию, дабы застолбить за собой название. На сегодняшний день это невозможно без санкции Кремля, а тогда система еще только формировалась, и 8 сентября Рабко получил документ о регистрации московского областного отделения Национал-большевистской партии.
В это же время на горизонте появляется третий отец-основатель НБП — легендарный сибирский панк, основатель и лидер группы «Гражданская оборона» Егор Летов. О Летове сообщил Лимонову в одном из писем Рабко, переслав его интервью, где тот цитировал «Дисциплинарный санаторий», и отметив, что «он — наш Человек! Он нам нужен».
Дело тут было не только в популярности Егора — как помнят многие, в начале 1990-х в каждом подъезде под портвейн и гитару подростки орали «Все идет по плану» и «Ходит дурачок по лесу» (автор — не исключение), а надпись ГО соперничала по частоте с самым популярным трехбуквенным русским граффити, — но и в идейной, и в стилистической близости. В середине 1980-х Летов со товарищи был анархистом и бунтовал против отмирающей советской бюрократии, за что и подвергался гонениям вплоть до принудительного лечения в омской психушке. Однако пришедшая на смену ей действительность 1990-х оказалась куда омерзительнее, и Егор нашел свое место на противоположном ельцинскому режиму полюсе.
Соответствующим образом начали меняться тексты его песен. В оригинале композиции «Харакири» сказано:
А цель оправдывает средства — давай Убивай, насилуй, клевещи, предавай Ради светлого, светлого, светлого, светлого Здания идей Чучхе.Подразумевалась человеконенавистническая сущность коммунистической идеологии (и северокорейской как ее наиболее радикальной формы). А после расстрела парламента в 1993 году убивать, насиловать, клеветать и предавать стало нужно:
РадиПоявились в репертуаре группы и новые композиции. Теперь Летов безо всякой иронии — и весьма проникновенно, внося новые нотки в официозную песню застойных времен, — пел: «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». А северокорейская тематика выражалась песней китайского народного добровольца времен войны 1950–1953 годов:
К нам он шел, тот китаец молодой, Шел наш брат, чтоб в сражении нам помочь. Чтоб помочь нам справиться с бедой, Гнать американцев прочь!«Содержание у Егора правильное, а вот музыка не наша, слишком западная, форма хромает пока…» — так, помнится, автора, заглянувшего как-то со значком ГО в штаб Российской коммунистической рабочей партии (РКРП) году в 1994-м, поучал ее бессменный вождь Виктор Тюлькин.
У нас ничего не хромало. Летов получил партбилет НБП под № 4. Принято считать, что если Дугин среди отцов-основателей олицетворял правое начало, то Летов — левое, красное, как ни парадоксально, советское. Толпы панков восторженно приветствовали находившегося на пике популярности после своих самых мощных альбомов «Прыг-скок» и «Сто лет одиночества» музыканта, создавшего национал-коммунистическое рок-движение «Русский прорыв» и выступавшего теперь под красными и партийными флагами на концертах и уличных митингах. Побоищем с милицией едва не закончился Первомай 1994 года, где Егор с грузовичка, стоя рядом с Лимоновым и Виктором Анпиловым, пел свою новую песню «Родина». Безусловной же вершиной деятельности Летова стало выступление с концертом и интервью в «Программе А» Сергея Антипова в 1994 году, где он в прямом эфире одного из ведущих телеканалов, РТР, призвал к революции против ельцинского режима. До сих пор неясно, как такое проглядели спецслужбы и телевизионное начальство… Впрочем, мы забежали несколько вперед, у нас пока на дворе 1993 год.
Вернувшись из Парижа в Москву, Лимонов попадает в самую гущу разворачивающейся политической драмы. До сих пор предметом особой гордости для него служит тот факт, что его подпись как главы НБП стоит седьмой по счету под обращением защитников Белого дома. В первые дни его обороны он находится внутри здания. На одной из редких сохранившихся фотографий из Верховного Совета Лимонов запечатлен в компании Александра Проханова, Виктора Алксниса и Александра Невзорова. (Много лет спустя в одном из интервью тот утверждал, что Эдуарда никогда не видел и «нас никогда не сводила судьба там, где было по-настоящему опасно и серьезно — хоть в 1991-м, хоть в 1993-м», — но явно лукавил.) Затем Лимонов участвует во всех ключевых событиях тех кровавых дней — в захвате московской мэрии, попытке прорыва к осажденному парламенту, штурме «Останкино», в ходе которого чудом не был ранен или убит огнем спецназа из здания.
Лучший портрет эпохи дан в песне Натальи Медведевой:
На Манежной снег, снег мокрый. В небе — серп и молот, крест, триколор блеклый. В переходе — склизь, грязь, темень. На листовках — Ельцин, Лимонов, Ленин. На Центральном ананасы, киви, лимоны. На Центральном весь Кавказ — лица темны. На Цветном очередюга — метров сто. В кровь избили белолицего за воровство Тары! Мне вдруг вспомнилась весна, и как в ночи Я гуляла по Калининскому в юности. «Волги» желтофарые, как грачи, Проносились мимо, и без трусости Я гуляла по московской ночи, Но сегодня об этом молчи. В тупике метро, где Ленин без рук, стоишь потным. Прет толпа на переход препаратом рвотным. Черным атомным грибом застыл парламент. Мы, конечно, скажем «Да!», как отрекламят.