Её легионер
Шрифт:
– Прямо сейчас?
– Первые наброски я могу начать немедленно.
– Начинайте!
– Вот, так всю жизнь!
– скорбно произнес Боксон.
– Как только я появляюсь с красивой женщиной, Алиньяк начинает рисовать её портрет, и я становлюсь в этой комнате лишним. Почему я не скульптор?
– Успокойтесь, Чарли, - утешительно сказала Катрин.
– Меня уже ваяли в бронзе, мраморе и гипсе, а один умелец даже лепил мой бюст из папье-маше. Правда, у него получилось плохо. Вы не хотите рассказать мне о Гватемале?
–
На следующий день Катрин Кольери и Боксон шли к букинистам на набережную Конти, и Боксон рассказывал о цели своих прогулок:
– Я просто не успеваю осмотреть в Париже абсолютно все. Но есть места, в которые можно приходить хоть каждый день - и книжные развалы одно из таких мест. Книги я покупаю редко, чаще всего как бы беру напрокат: куплю, а потом, когда прочитаю, приношу обратно тому же букинисту.
– Добрый день, полковник!
– приветствовал Боксона первый же торговец.
– Есть редкая вещь - прижизненное издание "Госпожи Бовари", только для ценителей...
– Оставьте её для туристов, господин Понсу, - ответил Боксон.
– Вы же знаете, я не любитель сентиментальных сочинений...
Они долго бродили у книжных лотков, просматривая десятки томов и томиков, старинных и совсем новых, в кожаных переплетах и просто обернутых старыми газетами, с железным частоколом готического шрифта и мягкой россыпью арабского письма, с прекрасными экслибрисами и просто проставленными карандашом инициалами прежних владельцев.
– Мадемуазель Кольери, - попросил один из букинистов, указав на автобиографию Катрин, изданную "Олимпия-Пресс", - не откажите в автографе...
Боксон много раз удерживал Катрин от порывов купить какое-нибудь изящно изданное произведение:
– Катрин, всех книг купить невозможно, подумайте, будет ли у вас время читать их?
И все же они уходили с набережной не с пустыми руками: Катрин купила напечатанный ещё до первой мировой войны сборник новелл Теофиля Готье, а Боксон прельстился на небольшой томик Николло Маккиавелли "История Флоренции".
– А теперь позвольте отвезти вас домой, Катрин. Мало кто может выдержать без тренировки мои пешие прогулки по этому городу. К тому же я боюсь слишком быстро вам наскучить. У вас есть какие-нибудь планы на завтра?
– Планов на завтра у меня нет, кроме обычной репетиции. А наскучить вы мне не успеете - через месяц у меня гастроли в Японии и Австралии. Так что вы предлагаете на завтра?
– Музей Гран-Пале, с вашего позволения!..
8
– Господин Данжар!
– голос секретарши был бесстрастен, как объявление на вокзале.
– Зайдите, пожалуйста, к главному редактору!
Главный редактор газеты Эдуард Жосье держал в руках фотографии с изображением Чарльза Боксона и
– Скажите, Данжар, - голос главного редактора не скрывал недовольства, - вы хорошо знаете этих людей?
– Катрин Кольери знает весь мир, а Чарли Боксона - некоторая особо активная его часть, а что?
– Не задавайте глупых вопросов, Данжар! Это вы их познакомили?
– Наверное, я. На юбилее нашего издательства.
– Что? Они знакомы уже неделю?! Вы, что, не понимаете сенсационности этой истории? Почему вы до сих пор не предоставили репортаж?
– Господин Жосье, я не считаю себя вправе вмешиваться в личную жизнь моих друзей.
– С каких это пор они ваши друзья? Если вы когда-то написали о них пару строк, это не делает вас обязанным им. Короче: мне нужен репортаж о близости певицы Катрин Кольери с наемником Чарли Боксоном. Срок - сутки.
– Господин главный редактор, я не буду делать этот репортаж. Мне слишком дороги хорошие отношения с этими людьми и я не позволю потерять их расположение ради некоторого увеличения тиража.
– Данжар, вы позволяете себе лишнее!..
– Но вы же знаете, господин Жосье, что журналистов очень много, но таких талантливых, как я - единицы. Потому я не боюсь остаться без работы...
– Ну вот, вы опять завелись! Идите и занимайтесь своими делами. Эту тему можно поручить кому-нибудь менее талантливому, и тогда пусть ваши друзья не обижаются, если что-нибудь будет написано не так...
– Я не осуждаю вас, господин Жосье...
– Тогда кого вы рекомендуете на этот репортаж?
– А вот это решать только вам, господин главный редактор.
...Вернувшись к своему столу, Рене Данжар полистал свою записную книжку, подвинул к себе поближе телефон, набрал номер импрессарио Джона Кемпбелла. Пятнадцать лет назад на одном из певческих конкурсов Кемпбелл увидел юную бретонку по фамилии Кольери и безошибочно угадал в ней огромный талант.
Как импрессарио, Джон Кемпбелл был гений - через два года о Катрин Кольери знал весь мир. Из провинциальной девчонки с картонажной фабрики она стала кумиром для миллионов. И кто знает, была ли её слава всемирной, если бы однажды её не увидел Джон Кемпбелл?
– Джон, я должен тебя предупредить, - Данжар говорил в трубку почти шепотом, чтобы не слышали окружающие.
– Завтра в газетах будет репортаж о Катрин и её дружбе с Чарли Боксоном. Приготовьтесь к наплыву репортеров.
– Кто предупрежден, тот вооружен. Спасибо, Рене!
– ответил Кемпбелл, и, обдумывая по дороге ситуацию, направился в студию, где Катрин отрабатывала номера для предстоящего тихоокеанского турне. Голубой "шевроле-корвет", к которому уже успели привыкнуть все работники концертной команды, стоял у входа - в последние дни Боксон приезжал за Катрин к концу репетиции. Кемпбелл пригласил их обоих в свой кабинет.