Её Сиятельство Графиня

Вериор Лика

После он отправился на земли Османов, где встретился с названным дядей, Ильясом, который обосновался в Стамбуле вместе с семьёй и активно вёл торговлю товарами из России. Там Азад пробыл недолго и вернулся в Бухару, чтобы застать поступление Лизы в университет. Она шла путём медицины, и очень заинтересовалась

тем, что в России остался десяток госпиталей, названных именем матери. Впрочем, возвращение на родину родителей она не планировала — с помощью отца открыла госпиталь в Бухаре, где принимала всех страждущих, а в период эпидемии холеры стала одной из немногих, кто не отказался от врачебного дела.

Старость настигла Демида внезапно. Он прожил настолько долгую жизнь, что не раз успел устать от неё. Он застал своих внуков, а затем правнуков, и к старости, кажется, начал забывать свою молодость. Воспоминания его смешались, но одно он никогда не забывал — ту ночь, когда он впервые встретил свою Лизу, и те чувства, которые испытал. Все его решения, каждый его выбор вёл его именно к этому дню — как странно это было осознавать. Как хитро предопределение, как гениален замысел Господа!

Если бы не встреча с Лизой, где бы он был? Погиб бы на очередной войне? Спился бы, как и многие отставные офицеры, или разжирел в праздности и лености?

А после? Не попади он в плен абреков? Не реши император отправить Лизу в Сибирь? Не встреть они того старца с Сургуте? Не роди Лиза сына? Дочь? Не покинь она его так скоро?

Где бы он был сейчас? И кем бы был?

Вся пережитая им боль, все ошибки, потери — всё это детали рисунка непреложной судьбы, и ничто не могло сложиться иначе. Иногда Демид думал, как хорошо было бы изменить прошлое, вернуться, но теперь он понимал, без прошлого — того прошлого, что он пережил —

не было бы этого настоящего.

Конечно, он о многом жалел. Из-за него их сын так рано повзрослел. Дочь же была вынуждена расти среди мужчин, слепо познавая свои особенности. Но оба они выросли замечательными людьми, и едва ли в этом была заслуга Демида.

Не равен слепой и зрячий — Азад любил повторять это, когда Демид не принимал что-то из его суждений. И с годами Демид осознал, что большую часть своей жизни провёл в темноте — слепым. Как благодарен он Богу, что разумом дети пошли не в него! Каким чудесным людям его Лиза дала жизнь!

Он закрыл глаза и в мгновение оказался на дорожном тракте. Ночь, сырость и прохлада, грудь заполнил запах листвы и земли. Он заблудился — хотя для него это было редкостью.

Шум сражения, разбойники, повязанные офицерами со станции. И юная графиня, столь хрупкая, укутанная в меха, но столь решительно возмущённая.

И в груди вновь вспыхивает это странное чувство. Словно жар девичьих глаз перебросился на его тело, охватил, пленил.

Дрожащий голос, возмущение, присущая лишь дворянкам капризность — всё это после он наблюдал ещё не раз, но именно тогда, в ту ночь, Демид понял, что Лиза изменит всю его жизнь.

— Милость Господа объемлет всякую вещь, — голос её твёрд — она никогда не сомневалась, когда говорила это. — Он Один и нет у него сотоварищей, и только на Него мы полагаемся.

Он хотел было согласиться привычно, но губы не слушались. Фраза — лишь мысль — пронеслась в его сознании. Он осознал — предопределение его завершилось.

Всё по милости Господа. И к Нему он, наконец, возвращается.

Конец!