Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969
Шрифт:
В межвоенные годы, ставшие периодом потрясений, важные изменения произошли и в жизни женщин. Усилия довоенного феминизма были частично реализованы в избирательном праве для женщин. Появился новый, эмансипированный образ женщины. Нора Берк, британская писательница, родившаяся в 1907 году, в 1955 году торжествует, говоря о годах своего взросления:
Солнце взошло для нас. Оковы спадали с женщин по всему миру. Мое поколение стало первыми женщинами, которые могли сами себя обеспечить. Свобода и независимость, которую мы сейчас принимаем как должное, были завоеваны только в этом веке. Я, вероятно, была одной из последних, чьи юбки становились длиннее с каждым годом 115 .
115
Burke N. Jungle Child. New York, 1955. P. 145.
Было бы некоторым преувеличением сказать, что до 1920-х ни одна женщина не зарабатывала себе на жизнь, но до Первой мировой войны это было гораздо более необычным для девочки из семьи среднего класса. Начиная с межвоенных лет, у женщин было меньше сомнений о том, чтобы писать и публиковать произведения,
Существует предположение, что репрессивный политический климат во Франции оказал сдерживающее влияние на женское автобиографическое письмо. Но англоязычные произведения процветали. Показательно, что все большее число женщин, прежде всего в англоязычных странах, не стеснялись писать автобиографические произведения, предназначенные для публикации. Они принимали разнообразные формы, от обычных мемуаров до смелых личных высказываний. Работы на немецком языке следовали аналогичным маршрутом. В первые послевоенные годы доминировали мемуары, но в 1930-е немецкоязычные писательницы вкладывали в свои работы все больше личного и психологического, как и их англоязычные коллеги. Приход Гитлера к власти в 1933 году сильно ограничил спектр работ, которые могли быть опубликованы. В зависимости от того, кем была писательница, даже автор автобиографии детства могла столкнуться с отказом издательства – мы видим это на примере Эмми Балль-Хеннингс.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Женская автобиография детства во время Второй мировой войны
Учитывая, насколько сложным было военное время (1940–1945), количество англоязычных женских автобиографий детства, появившихся в этот период, просто поразительно. Конечно, некоторые из них были написаны в Северной Америке, удаленной от театров военных действий. Тем не менее женщины, жившие в Европе, отмечали, что писали о детских воспоминаниях именно для того, чтобы погрузиться в более счастливые времена. Шведская писательница Амелия Поссе пишет в предисловии к автобиографии детства «В начале был свет» (1940), что после событий февраля и марта 1938 года (аншлюс) она ясно осознала, что будет дальше: «Внезапно с провидческой ясностью я увидела, какая судьба неумолимо ждет род человеческий» 1 . Она говорит, что не могла писать почти два года. Но потом подруга посоветовала ей продолжить работу, «чтобы напомнить людям, какой невинно счастливой могла быть жизнь когда-то» 2 . Кейтлин Кеннелл, корреспондентка американских газет о танцах и моде в Париже, пишет в «Джема вчера» * (1945):
1
Posse-Brazdova A. In the Beginning Was the Light, trans. Grenville Grove. New York, 1942. P. 11.
2
Ibid. P. 12.
*
«Джем вчера» – отсылка к выражению из книги «Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла (1872): «У меня в доме правило такое: завтра варенье и вчера варенье, но сегодня – никогда» (пер. В. А. Азова). – Примеч. пер.
Я находила жизнь в Париже чернее, мрачнее и намного ближе к правилу «выживает сильнейший», чем даже год назад… Чтобы поддерживать минимальное ощущение нормальности необходимо было помнить, что было когда-то, где-то, была другая жизнь… Мне пришлось написать об этом 3 .
Работы, появившиеся в годы войны, во многом соответствуют моделям 1930-х годов. Это неудивительно, ведь большинство женщин, которые публиковались в эти годы, родились в те же десятилетия – с 1870-х до конца XIX века. Это голоса тех же поколений. Читали ли они своих предшественниц? Многое в формате и стратегии изложения произведений 1940-х напоминают мемуары и полумемуары 1930-х годов. Кажется верным сказать, что эти писательницы были хорошо осведомлены о мемуарной традиции.
3
Cannell K. Jam Yesterday. New York, 1945. P. 1.
Связи между теми, кто писал работы, ориентированные на себя, и их предшественницами менее заметны. Знали они о предыдущих моделях или нет, но писательницы, издававшиеся в военное время, внесли заметный вклад в жанр автобиографии детства и юности.
Полумемуары
В годы войны пожилые женщины, родившиеся до середины 1880-х, – Мэри Карбери, Эмили Карр, Хелен Флекснер, Элизабет Нилсон, Амелия Поссе-Браздова, Маргарет Вейнхандль, – в основном обращались к жанру полумемуаров. Старшая из них, Карбери, внесла свой вклад в список ретроспектив викторианской эпохи книгой «Счастливый мир: история викторианского детства», которую она начала вести как дневник в возрасте двенадцати лет и переработала в семьдесят. Нилсон, дочь основателя Демократической партии в Германии и жена президента Smith College, опубликовала мемуары о ее детстве в Германии под названием «Дом, который я знала: Воспоминания юности» (1941). В Австрии Маргарет Вейнхандль опубликовала «И шумят твои леса: Детство в Штирии» (1942) – произведение, которое после войны оказалось под запретом в зоне советской оккупации, ГДР и Австрии, предположительно потому, что автор, член Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП), высказывается в ней о превосходстве немецкой нации. Некоторые молодые женщины также выбрали модель полумемуаров.
В 1940 году Мэри Маргарет МакБрайд, американская радиоведущая, опубликовала «Как дорого моему сердцу» семейные мемуары о фермерской жизни в Миссури, в которых немало личного. Кейтлин Кеннелл смогла превратить хаотичную историю своей семьи в занимательные семейные мемуары детства и юности в «Джем вчера» (1945). Она включает множество впечатлений от происходящего. Намного
Все чаще в автобиографиях детства женщины пишут о себе, своей индивидуальности. Авторы представляли мемуары о конкретных месте и времени, о своих семьях, как истории своего опыта (например, Кеннелл). Когда это стало достаточно распространенной практикой, многие женщины отважились на высказывание. Преимущество полумемуаров состояло в том, что они дополняли фактическую информацию живыми эмоциями. И наоборот, некоторые писательницы подкрепляли «свои истории» щедрыми описаниями времени, места, обычаев и портретами других людей (например, Поссе). Случай Поссе особенно интересен. Она пишет необычайно большое произведение (более 400 страниц), по-видимому, чтобы подробно рассказать о том, как все было во времена ее исключительно счастливого детства до тринадцати лет, когда умер ее отец (граф) и семья лишилась дома. Кажется, она пишет исключительно для себя. В то же время ближе к финалу история становится чрезвычайно личной: Поссе описывает детские откровения. Складывается впечатление, что «откровение» или «поворотный момент» для нее – это больше, чем просто литературный оборот.
Одно из таких откровений заключается в том, что в возрасте семи-восьми лет Поссе поняла, что не является центром вселенной. Она также признается, что у нее был воображаемый друг, мальчик, который сопровождал ее с определенного возраста (ей было больше шести) и исчез примерно в одиннадцать лет – как и у Уны Хант ранее и Мэри Лютьенс после. В отличие от Хант и Лютьенс она воображает и девочку – подругу для игр.
Жемчужина среди полумемуаров – книга американки Хелен Томас Флекснер «Квакерское детство» (1940), в которой увлекательно рассказывается не о жизни семьи квакеров, а о том, чем ее специфика оборачивается для девочек. Флекснер родилась в 1871 году в Балтиморе и была младшей дочерью в квакерской семье. Ее мемуары, написанные в конце жизни, напоминают книгу Элеоноры Фарджон, поскольку в них также идет речь о необычной семье, в которой был сосредоточен весь мир, как и для Фарджон. Однако, в отличие от Фарджон, Флекснер работает преимущественно в историческом, а не в романном стиле. Она описывает события из жизни родителей, семерых братьев и сестер и собственной (до семнадцати лет, когда умерла ее мать). Если в этой книге есть сюжет, то это ее безграничная любовь к матери. С начала и до самой смерти ее от рака ясно, что мать, «чья любовь была [ее] убежищем», – самый важный человек в жизни автора, самая большая ее привязанность 4 . Флекснер показывает, что значило принадлежать к квакерам для женщин в ее эпоху. Квакеры считали мужчин и женщин равными, но это не означало настоящего гендерного равенства. Ее родители, столпы общины, обсуждали воспитание детей и во многом были согласны друг с другом. Но были и конфликты. Среди них – разногласия по поводу эмансипации женщин. Мать Хелен происходила из известной квакерской семьи из Филадельфии. Она была лидером церкви и Женского христианского союза трезвости и «президентом девяти сообществ» 5 и хотела, чтобы ее дочери получили образование. Ее собственное образование закончилось в шестнадцать лет из-за отсутствия женских колледжей. Она вышла замуж в семнадцать и родила десять детей. Отец Хелен, врач и пастор, придерживался сексистских взглядов относительно женского образования и «разведенных женщин», что вытекало из его убеждения, что женщинам не хватает мужских умственных способностей, но они духовно и морально выше мужчин (или должны быть таковыми). Мать Хелен победила в этом споре. Старшая сестра Хелен, которая позже стала президентом Брин-Морского колледжа, настояла на получении образования, и все младшие девочки семьи также учились в колледже. Мы мало что узнаем о самой Флекснер, за исключением того, что она была «очень хорошей маленькой девочкой» 6 и хотела стать поэтессой или писательницей (по факту она стала профессором английского языка в Брин-Море). Она также стала феминисткой: «Таким образом, ранние переживания подготовили мой разум к страстному желанию исправить несправедливости общества по отношению к полу моей матери и меня самой» 7 .
4
Thomas Flexner Н. A Quaker Childhood. New Haven, 1940. Preface, без нумерации.
5
Ibid. P. 107.
6
Ibid. P. 10.
7
Ibid. P. 82.
Детские мемуары канадской художницы Эмили Карр «Книга малышки» (1942) представляют интерес главным образом потому, что несколько лет спустя Карр написала совершенно другое повествование о своем детстве в автобиографии «Болезнь роста» (1946), опубликованной посмертно. Первая половина «Книги малышки» – сборник рассказов о детстве Карр в Виктории (Британская Колумбия). Эти поэтические, оригинальные и творческие произведения, которые касаются разнообразных тем, от воскресных дней до появления у семьи коровы, раскрывают видение ребенка в возрасте от четырех до примерно девяти лет. Мы узнаем о чувствах ребенка – его разочарованиях, стремлениях, радостях и фантазиях, – многие из которых, такие как желание иметь собаку и анимистические представления о природе, знакомы по другим автобиографиям детства. В противоположность этому несколько страниц, которые Карр посвящает своему детству в автобиографии «Болезнь роста» (1946), рисуют мрачную, жестокую картину, на которую в «Книге малышки» нет и намека. Она рассказывает, что ее отец был деспотичным педантом, который вел себя так, как если бы он был Богом. Ее мать не противостояла ему. По словам Карр, отец превращал своих детей в «личных питомцев» одного за другим ровно тогда, когда ребенок находился в фазе обожания мужчин; когда ребенок перерастал эту фазу, отец переходил к младшему.