Эффект Доплера

Артемьева А.

Я присаживаюсь рядом и улавливаю на себе его непонятный взгляд. Такой же, как у Сэм пять минут назад. Да что с вами такое?

— Кью, что происходит? — такой же непонятный тон, как и взгляд Ната, говорит о том, что я вляпался в дерьмо. Слишком многое навалилось. Я говорил об этом. Смерть Джуди, целый год одиночества. Мы знаем друг друга чуть больше месяца, с тех пор, как я перевёлся в колледж Натаниэля и Рэджи. Нет, мы, правда, встречались ещё и летом, но это была, скорее, не дружеская встреча, а случайная. На одном и том же самом месте. Десять раз подряд. Это не совпадение, но все трое делали вид, что — да. Летом мы проводили время вместе минимум раз в неделю, если

не чаще. Память мне изменяет, но проблема далеко не в памяти. То, что произошло этим летом с моими друзьями — кажется таким отдалённым. Таким. Забытым.

Я грустно смотрю Нату прямо в глаза. Рэджи давно уже нет в нашей компании. Я уже около месяца не слышу, как он восклицает: «Вот это буфера!» сидя прямо передо мной, листая чужую ленту в инстаграме. Раньше было очень непривычно — трое друзей — Умник, Извращенец, Чёртов-Супермен, — но теперь это кажется нормальным.

— Ты мне ответишь? Да? — Натаниэль выжидающе смотрит, и я вздыхаю. Ну, да. Вопрос. Он задал его пару минут назад. А я всё это время, молча, ковыряюсь в своих мыслях, пытаясь разложить всё по полочкам.

— Да, — только и всего. Это всё, что я могу выдавить из себя.

— Я никогда не слышал, чтобы Сэм так… грустно отзывалась о тебе. Она расстроена. Что у вас произошло?

Нат, ты ведь — Умник. Пойми сам. Заодно и мне расскажешь. Потому что я не понимаю, что у нас, на хрен, происходит. Моих сил хватает лишь на то, чтобы устало пожать плечами. Натаниэль закрывает глаза и кивает, мол, так я и знал.

— Прости, Нат. Я понятия не имею, что за херня творится.

— Расскажи мне всё с самого начала, может, нам с тобой удастся решить пару тройку твоих проблем, — улыбка друга заставляет меня почувствовать себя живым. И я решаюсь рассказать всё с самого-самого начала. Начиная со смерти матери, впихнув в середину смерть моей девушки — Джуди, и заканчивая тем, что мать Саманты винит дочь за смерть её брата, а сама она является любовницей моего отца, которого я собственноручно убил год назад, после чего сжёг тот самый особняк, возле которого недавно было совершено покушение на пятерых парней, которые являются одногруппниками Сэм. Да, я и вправду вместил все эти события почти в одно предложения, добавив напоследок ещё кое-что важное — я разговаривал с мёртвой бабулей, в тот момент, когда Саманта стояла неподалёку от нас (меня) и тряслась от увиденного, так как я разговаривал сам с собой. Ах, да! Ещё и шкатулка, которую мне нужно открыть! Как же я мог забыть о ней? Да, я рассказываю всё это снова, уже второй раз. Может, Нат поможет найти ответы на мои вопросы?

— Так, стоп, — он тяжело вздыхает, и я понимаю, что даже для Умника это — слишком. — Физика по сравнению с твоими проблемами — дерьмо собачье.

Я впервые слышу, чтобы он ругался таким образом. Натаниэль всегда был в нашей компании самым милым парнем, который никогда в жизни бы не сказал дурного слова. И сейчас мы сидим друг напротив друга, и я улыбаюсь так искренне, как уже давно не улыбался. Я понимаю, что мой друг взрослеет. И это, на самом деле, хорошо. Я вспоминаю, что его День рождения уже послезавтра. Я понятия не имею, что ему подарить, и решаюсь подарить день тишины. Вряд ли праздник сейчас уместен, если учесть недавнюю смерть его матери.

Боже. Кругом сплошная смерть. Даже подумать об этом страшно.

— Я всё понимаю. Ну, то, что ты по уши в какашках, — Нат говорит привычное мне детское ругательство, от чего я издаю смешок. — Я всё усёк — твою мёртвая бабушка, которая явилась тебе в голову после репортажа, подстроенного копами с целью отыскать тебя. Я понял, что тебе предстоит найти мать

Сэм, вместе с самой Сэм. Это понятно. Но кое-что ускользнуло от моего понимания. Что. За дерьмо. Происходит. У вас. С Сэм? — он отчеканивает каждое слово с секундной паузой между ними. Я испуганно таращусь на друга, понимая, что оставлю его вопрос без ответа. Я опять пожимаю плечами и слышу, как Нат начинает рычать. Но через пару минут тишины, и его слишком шумного скрежета в голове (шестерёнки крутятся, наверное — Нат громко думает), мой приятель округляет глаза.

— Боже. Вот это да!

Он выглядит так, словно выявил какую-то очевидную формулу по физике, и поражается, почему величайшие умы общества не додумались до этого раньше.

— Это же так просто. На поверхности лежит, — продолжает он, коварно ухмыляясь в мою сторону.

— О чём ты?

— Кью, — Нат смеётся. — Ты ведь влюбляешься в её. На самом деле.

— Да иди ты к чёрту.

На самом деле, любовь — слишком громкое слово. Слишком неправильное. Слишком непозволенное. Но, кажется, это на самом деле случается.

Боже.

Нет.

Неужели, снова?

========== Глава 13 ==========

Меня разыскивает полиция, которая — явно не ошибочно — думает, что я причастен к смерти своего отца. Не ошибочно. Это кристально чистая правда. Именно поэтому мне так нужна помощь Сэм, вернее, деньги, которые отец завещал её матери. Я нуждаюсь в них. На самом деле, мы все в них нуждаемся. А семье Ната — вернее, тому, что от неё осталось — я нужен. С этой суммой мы проживем пару лет, не меньше. За это время я встану на ноги, устроюсь на работу, надеясь откупиться от полиции. Это даст мне возможность жить нормально, найти работу, содержать семью.

Семью.

В голове грохает мысль: «Нат и Ари — моя семья». И я понимаю, что это правда.

С каких пор я начал думать о семье во множественном числе?

С каких, блять, пор, в состав семьи вхожу не только я один?

Ариэль спасла меня от одиночества. Не Нат. Не — упаси Господь — Рэджи. Это сделала Ари. Своими словами, жестами, объятиями. Своим тёплым взглядом. Своей улыбкой, такой понимающей — невозможно понимающей — для десятилетнего ребёнка. Я верну ей маленький должок. Она спасла меня — я спасу её. У ребёнка должно быть светлое будущее, хорошее образование, и как можно меньше грустных мыслей. Ариэль многое пережила за последний месяц. А я виню себя за то, что меня не было на похоронах Мисс Хэррингтон.

Сегодня Нату исполняется восемнадцать. С этого дня он официально может сидеть в нашем пабе и пить пиво. Раньше он делал это по знакомству. Теперь всё будет законно.

Не думайте, что совершеннолетие — хорошо. Наоборот. Многие из нас, достигнув этого возраста, мечтают вернуться обратно в детство и увалиться в песочницу своей голой попкой, не думая о том, что происходит вокруг. Я рад за Ната, и одновременно сочувствую ему. На его плечи за последний месяц свалилось слишком много тяжелого груза. Я, конечно, помогаю ему разгрузить всё это, но, изредка приправляя голову друга своими собственными проблемами и загадками.

Мы с Сэм не разговариваем вот уже два дня. Хотя, мы с ней даже не видимся. Она живёт в своём доме, даже в гости не заходит. Да и зачем? А я стою с Натом в университетском буфете и решаю, какую булочку следует купить, и стоит ли вообще брать стандартный обед или нет. Я думаю об этой девушке слишком часто. Я пытаюсь отвлечься, но понимаю, что каждый раз, если закрыть глаза больше, чем на секунду — её образ начинает резать меня изнутри.

Натаниэль знает, что вся надежда на его день рождения — придёт она или нет.