Эффект шимпанзе
Шрифт:
— Я правильно понял, что ты сейчас работаешь на одном электричестве? — спросил он. Не будь моя голова занята совершенно другими мыслями, я бы вновь подивился его способности схватывать суть дела на лету.
— Похоже на то.
— То есть, либо ты...
— Да, я уже это обдумал. Есть лишь один способ понять, кто я, — написав это, я показал на свой затылок. Мун покачал головой, догадываясь, к чему я клоню.
— Сколько времени ты... биологически мертв? — спросил Габриель, проигнорировав последний комментарий.
— Практически
— Я, честно, понятия не имею, что делать в такой ситуации. Так что ждем до города. Пять минут уже не сыграют роли.
Тем временем Мун связался с оставшейся командой:
— Скотт, Хьют, кто там у вас еще на ногах… Нужны интегрируемые модули экстренного жизнеобеспечения, форм-фактор M, для рук и ног. Кислород и артериальные мультиплексоры, да. Немедленно. Нет времени объяснять. Да, жив. Все, за работу.
— А правда, зачем? — спросил я.
— Это я придумываю, как мы будем объяснять местным врачам, что произошло, — пояснил Мун.
— А, то есть ты готовишь легенду, что экстренное жизнеобеспечение у меня было изначально? — уточнил я.
Командир кивнул, но его следующие слова адресовались уже не мне:
— У нас большие неприятности. Нужна эвакуация, пока проблема не доросла до международного уровня. Да как угодно, главное — быстрее. Подробности опишу, пока будем лететь обратно, сейчас есть дела поважнее. Да, спасибо за понимание.
***
В местной больнице я оказался одновременно подключен к электросети, внутривенному питанию, аппаратам искусственного дыхания и кровообращения. Тут американское отношение «любой каприз за ваши деньги», вообще говоря, совершенно неуместное в медицине, сыграло нам на руку. Лишних вопросов никто не задавал. Едва обалдевшие врачи ушли совещаться, я, невзирая на неудобства, занялся тестом Пенроуза. К счастью, ученым удалось исключить из теста человеческий фактор, сведя его к своеобразной онлайн-игре, которую можно проходить снова и снова. Чем я и занимался.
Тест не выявил абсолютно никаких отклонений. Чем больше данных получала система анализа результатов, тем глубже утверждалась в моей человечности. Или, если точнее — в том, что мои способности ни в чем не уступают человеческим. Именно это проверял тест Пенроуза.
Меня это не успокоило. Результат лишь сильнее запутывал загадку. Будь он отрицательным — это объяснило бы все от начала до конца. Пусть правда и оказалась бы для меня смертельным ударом, я бы мог закончить ее поиски. Но реальность продолжала жадно держаться за свои тайны, все выше и выше возводя градус абсурда.
Постепенно мое тело оживало. Это сопровождалось ощущениями, похожими на уколы. Немного понаблюдав за ними, я отрегулировал позвоночник так, чтобы иметь лишь общее представление о происходящих внутри процессах. Кардиограф, наконец, выдал что-то, отличное от прямой линии, и система искусственного кровообращения притихла. Значок аккумулятора погас, и на меня навалилась беспрецедентная
***
Мое поле зрения застилала желтоватая дымка. Не то чтобы она была густой — скорее, видеть за ней было нечего. Высокая степная трава вокруг могла простираться на многие километры в любую сторону. Так что надо было найти другой способ ориентироваться.
Я прислушался и не услышал ничего, кроме вялого стрекотания насекомых. Принюхался… Да, вот с этого следовало начинать. Оказывается, я мог с нечеловеческой точностью различать запахи и даже приблизительно определять, с какой стороны они пришли. Фоновый сигнал — полевые цветы, понятно, всюду. Слабый запах гари — где-то далеко горит растительность. Но самый слабый, и, одновременно, самый настораживающий сигнал…
Запах смерти. В основном состоящий из продуктов разложения, но с примесью свежей крови. Такой запах был бы закономерен для поля продолжительной битвы, но мог иметь и более банальный источник. Что ж, лишь один способ узнать…
Первый источник сигнала нашелся довольно быстро. Навстречу мне из тумана вышел мужчина с южноазиатскими чертами лица, одетый в зеленый халат. Смотрел он вперед, но не на меня: то ли его зрение уже не работало, то ли я был для него невидим. Его лицо выдавало признаки истощения. Каждый следующий его шаг был медленнее предыдущего. Вскоре он остановился и закашлялся, орошая траву перед собой кровью; затем сделал еще пару неуверенных шагов и рухнул на землю лицом вниз. Я не стал задерживаться и осматривать его, а просто прошел дальше.
Из его внешности, окружающего ландшафта и положения солнца на небе я уже мог сделать вывод, что нахожусь либо в Монголии, либо в Казахстане, либо в юго-восточном регионе России (впрочем, сейчас все эти территории уже принадлежат Китаю). Я непроизвольно начал формировать свою гипотезу о причинах увиденного. А может, кто-то незаметно подсказывал ее.
Я перевалил холм, и передо мной, наконец, предстал основной источник сигнала. Небольшой поселок городского типа посреди степи. Для простоты будем все-таки считать его городом. Я остановился и принялся рассматривать его, используя свое необычайно острое зрение.
С первого взгляда уже можно было заключить, что причиной происходящего была не война. По крайней мере, не в обычном понимании. Не наблюдалось ни оружия, ни техники, ни какой-либо координации чьих-либо действий; однако, значительная часть домов была сожжена, а на обочинах дорог можно было рассмотреть несколько неподвижно лежащих тел. Я начал догадываться, с каким врагом столкнулся город. С тем, которого нельзя ни убедить, ни убить, ни даже увидеть.
Какой-то человек, перевязавший рот платком, еще сохраняет остатки здравого смысла: он стаскивает уличных мертвецов в кучи и сжигает их. Но не все способны оценить его рассудительность. Какой-то дурень подходит сзади и со всей силы ударяет его по голове дубиной. Смышленый человек присоединяется к уличным мертвецам…