Ефим Сегал, контуженый сержант
Шрифт:
Званцев молча прикидывал: «Гнать бы такого умника с завода подальше. Но - опасно: фронтовик, языкатый... Сказал бы Родионов: «не оставим», с удовольствием бы согласился... Связываться с таким?! Не пойдет! Себе дороже» - кивнул: оставим.
– Работу мы вам, товарищ Сегал, подберем, - пообещал Родионов, - зайдите денька через два. Кстати, продкарточки на новый месяц получили?
– Получил.
– А с жильем порядок?
– Полный порядок! Тридцать человек на восьмидесяти метрах, чуть больше кладбищенской
Родионов поморщился.
– Конечно, не густо... Что-нибудь придумаем, товарищ Сегал, - он протянул Ефиму руку.
Званцев отвернулся к окну.
Глава девятая
Родионов явно обрадовался, когда Ефим пришел к нему в назначенный день.
– Как раз вовремя, Ефим Моисеевич!
– сказал он приветливо.
– Только что от меня ушел начальник литейного цеха, очень просил подобрать крепкого парня на должность сменного мастера.
Не понимая, к чему эта странная для него информация, Ефим участливо спросил:
– Подобрали?
Родионов молчал, покачиваясь взад и вперед на стуле, выбивая пальцами на столе ритмичную дробь. Ефим продолжал вопросительно смотреть на него. После довольно долгой, неловкой паузы, он произнес вслух показавшуюся ему нелепейшей догадку:
– Уж не меня ли, «крепыша», вы, Андрей Николаевич, сватаете на эту должность?
– Именно вас, - вполне серьезно ответил Родионов.
Ефим от души рассмеялся.
– Зря вы так, - слегка обиделся Родионов, - выслушайте мои доводы, а потом уж веселитесь на здоровье.
– Извините, Андрей Николаевич, - перестал смеяться Ефим, - но я не могу отнестись к вашему предложению иначе, как к шутке. Почему не поставить меня, к примеру, мастером парфюмерного производства или не назначить зоотехником? Мало того, что я ничего не смыслю в литье, я, признаюсь, даже в бытность мою журналистом ни разу не побывал в литейном цехе, не довелось... А тут сменным мастером, - Ефим опять не удержался, чтоб не рассмеяться, - анекдот!
– И все же не торопитесь с отказом. В литейном, как бы это сказать, нестандартная ситуация. Смена, о которой идет речь, отстает. Да и дисциплина там того... коллектив смены состоит отчасти из бывшего уголовного элемента...
– Уголовников?!
– вскинул брови Ефим.
– Бывших уголовников, не перебивайте меня, пожалуйста. Да, бывших уголовников. Они отбыли сроки наказания, к военной службе по разным причинам не пригодны. В мирное время мы таких к заводу на пушечный выстрел не подпустили бы. Но теперь война, ничего не поделаешь - люди нужны... Вот приступите к работе, сами увидите, что за народ.
– Андрей Николаевич!
– взмолился Ефим.
– Зачем вы все это мне втолковываете? Я ведь вам никакого согласия не давал! Зачем мне такой подарок?
Родионов
– Смене нужен не столько технически грамотный, сколько волевой, решительный человек, а вам этих качеств не занимать. Я ничего не утаил о вас от начальника цеха... Ничего.
– И как он?
– с интересом спросил Ефим.
– Подумал и сказал: «Давайте попробуем. Может, ваш фронтовичок и впрямь скрутит эту вольноопределяющуюся компанию». Повторяю, Ефим Моисеевич, там командир нужен. А специалистов по литью - хоть отбавляй!
Родионов глянул на часы.
– Через десять минут я должен быть у директора... В общем, так: тысяча пятьсот, премиальные столько же, если план выполните, еще кое-что весьма полезное... Соглашайтесь, не пожалеете.
Ефим немного подумал, решил отказаться, но неожиданно для самого себя вдруг сказал:
– Согласен.
– Вот и отлично! Направление получите у инспектора. Дерзайте, обязательно выйдет!
Кивнул дружески.
Литейный цех представлялся Ефиму этакой огнедышащей махиной, где полуголые люди, обливаясь потом, формуют какие-то огромные заготовки. Он приближался к литейке со смешанным чувством любопытства и, чего греха таить, опаски. «В литейном деле ничегошеньки не смыслю, смена - бывшие рецидивисты, вдобавок - жара, смрад... Перспектива! Черт меня дернул согласиться», - с такими невеселыми думами он вошел в цех и оказался в относительно небольшом светлом помещении. Ни дыма, ни смрада, ни духоты. Мужчины и женщины работали в спецовках. Лишь один человек, как позже узнал Ефим, заливщик металла, приземистый блондин лет тридцати пяти, был по пояс оголен... Ефим засомневался: сюда ли попал, литейная ли это? Первый же рабочий рассеял его сомнения.
... Ефим постучался в кабинет начальника цеха. Мужчина, как показалось ему, лет под пятьдесят, с интеллигентным, чисто выбритым лицом, оценивающе посмотрел на вошедшего внимательными голубыми глазами, изящным актерским жестом указал на стул.
– Садитесь, товарищ...
– он глянул в направление, - садитесь, Ефим Моисеевич, - повторил вежливо. Повертев между пальцев телефонный шнур, добавил: - Родионов мне рассказал о вас подробно, кроме... кроме... Илью Муромца я, признаюсь, не ждал, однако...
– Однако и Наполеон Бонапарт с виду был не ахти, - с усмешкой парировал Ефим, - и все же...
– И все же, - улыбнулся в свою очередь начальник, - для такой должности не мешало бы вам быть, как бы сказать, посолиднее, что ли. Родионов вас обо всем предупредил?
– Обо всем, без прикрас.
– Согласился я взять вас на испытание, товарищ Сегал, не от хорошей жизни, на авось... Да, простите, я не представился: Олег Николаевич, а фамилия - литературная - Батюшков.