Его Искушение
Шрифт:
— Да…
— Ну, я смотрю, ты вдоволь его болью нажрался. Отомстил.
— Кровь основательно пустил, весь ею умылся, так и сидел рядом, сам позвонил в полицию и ждал, пока за мной явятся. Я совершил свое правосудие, но нарушил закон.
Улыбается и от оскала его обидой веет, злостью, а я шрам на брови свежий замечаю, рассечение.
— Праведник, смотрю, Кровавый, значит.
Смотрит на меня. Словно оценивает шансы мои на жизнь.
— Готовь белые тапки… Здесь молодняк в расход по-любому. Сегодня ты себя отбил, завтра с лазарета слабым вернешься,
Сглатываю ком, кровь жрать одно удовольствие.
— Так и ты вроде несильно старше.
— Я бывалый, дед уже, по мотанию, а ты зелень. Порешают тебя.
Замолкает, намек на реалии тюремные понятен. Сжимаю кулак и проговариваю зло:
— Сдохну, но за собой кого смогу утащу. Чтобы вместе в аду гореть веселее было.
Молчит. Смотрит, а я уже крики, лязг металлических дверей слышу.
Перед тем, как исчезнуть, наклоняется и подсказку кидает.
— Сделай так, чтобы после лазарета в карцер попасть. Дебош устрой, а там лупи по стенке, пока пальцы перестанут боль чувствовать. Здесь только так выживают. Боль — сила. Твоя сила. Запомни. Считай, что бойцовскую программу экстерном проходишь. Жизнь твоя от умения махать кулаками зависит. Ты людей с рычагами власти потревожил. Мстить будут. Ваня. Это приговор. Среди волчар выживают только волки… Либо ты, либо тебя…
Хватаю за тюремную робу незнакомца, когда он подняться хочет, тяну и вопрос задаю:
— Ты кто?
— Узнаешь.
— Зачем помог?
Ухмыляется, щурится, и мертвый взгляд ввинчивается в меня, а я понимаю, что глаза у него не совсем темные, а звериные какие-то.
— Захотел.
Глава 37
Аврора
Я врываюсь в спальню и почему-то не могу отложить сумочку. Притискиваю ее к груди, чувствуя, что совершаю что-то неправильное, быть может, допускаю ошибку, но иного пути уже нет.
Заставляю себя успокоиться, обычно я более уравновешенная, но сложившаяся ситуация выбила из колеи.
Наконец дрожащими пальцами вытаскиваю из клатча заветные коробочки тестов и резко подхожу к кровати, прячу компромат под подушку. По-детски как-то, да, но Иван уехал, а я боюсь выпускать тесты из рук.
Скидываю одежду и ложусь. Ворочаюсь, так и не сумев уснуть, а потом и вовсе приподнимаюсь, запрятываю добычу под матрас и только после этого забываюсь беспокойным сном.
Сплю плохо. Вздрагиваю, просыпаюсь, зависаю на грани реальности и сна и все время перед глазами русский. Иван. Я почему-то вижу его широкоплечую фигуру со спины. Он стоит под дождем, и вода стекает по сжатым кулакам, почти кричу, когда осознаю, что капли имеют багряный цвет.
Открываю глаза рывком, подрываюсь с подушки. Смотрю в окно с лучами утреннего света и понимаю, что меня мутит. Сильно. Беспокойная ночь сказывается и нервы.
Бывало у меня такое. Часто. Особенно сильно тошнило перед первыми показами. Я тогда так нервничала, что желудок от спазмов скручивало.
Забегаю в туалет, захлопываю за собой дверь. Меня рвет, и когда спазмы прекращаются, заставляю себя подняться
— Не может быть! Невозможно!
Повторяю слова и наклоняюсь к раковине, открываю кран, плещу в лицо водой.
— Я ведь пила таблетку, которую насильно впихнул мне Ридли.
Заставляю себя вспомнить весь утренний кошмар того дня, когда я оказалась у себя дома.
— О… Боже…
Вылетает хрипло. Меня тогда от нервов стошнило и вероятность того, что таблетка не успела усвоиться, слишком велика…
— Черт, черт, черт! Я не беременна. Это ошибка. Всему виною нервы.
Смотрю на свое отражение. Холодная вода не помогла. Щеки пунцовые, как если бы мне хорошенько надавали пощечин. Глаза горячечные.
— Боже, а если я и вправду беременна от этого монстра?!
Иду в комнату, достаю свою заначку, возвращаюсь в туалет и после необходимых манипуляций жду, когда проявится тест, который лежит рядом с раковиной.
Эти минуты самые мучительные. От них паникой накрывает. И внутри меня такой раздрай чувств, что страшно.
Для женщины желанная беременность — это чудо. Подобная новость может сделать каждую самой счастливой на всем свете.
А я… не знаю. Скрываю лицо в ладонях. Меня бомбит от эмоций, в которых я захлебываюсь.
Я не считаю цикл. Он у меня нерегулярный. Да и никогда не было необходимости. Анализы нормальные, обследования. Здорова. А такие нарушения бывают, причин много. Стрессы. Диеты. Вечные перелеты и смена часовых поясов.
Отсчитываю секунды и вглядываюсь в ожидании, когда проявится одна-единственна полоска и все.
Прикрываю глаза, с замиранием сердца прислушиваюсь к себе в надежде на то, что все так же, я прежняя и мое тело не изменилось, что внутри меня нет жизни, ведь если это так…
Малыш, мой бедный малыш, он ведь ни в чем не виноват…
Картины воображение рисует одну похлеще другой и из глаз текут слезы, потому что в глубине себя я чувствую болезненную, тревожную пульсацию сердца.
Распахиваю глаза и смотрю на тест.
Время истекло.
Я готова узнать приговор…
Стоит заглянуть, как из горла вылетает хрип, и я дрожащими руками выхватываю сумочку, открываю второй тест, затем третий.
Ответ тот же.
В какой-то момент понимаю, что больше не выдержу, снимаю белье и иду в душ, стою под теплыми струями, которые распаляют кожу.
— Что делать?! Что мне делать?!
Вопрос бьет по вискам. В какой-то момент я просто осознаю, что больше не выдержу. Я с ума сойду из-за всего ужаса, который происходит со мной с того самого вечера на самой крыше отеля, когда позади меня возникла мощная фигура русского.
— Он меня убьет.
Глава 38
Иван Кац
Один из моих клубов встречает хозяина резвыми битами и веселящейся толпой со светящимися в неоновых лучах браслетами. Музыка тяжелая, подстать мрачному антуражу зала с вмонтированными в куполообразный потолок светодиодами.