Его Искушение
Шрифт:
Поднимается. Спокойный сейчас на редкость, решительный, приближается ко мне твердой поступью, абсолютно не смущаясь своей наготы. Красивый до невозможности.
Отвожу взгляд, поднимает лицо за подбородок и смотрит прямо в глаза.
— Мужчина должен уметь принимать решения, Аврора. Однажды мой сын унаследует все, что принадлежит мне, он мой наследник.
— Однажды… — повторяю грустно.
— Я сожалею, Аврора, действительно раскаиваюсь в том, что ты попала ко мне. Жила бы своей яркой жизнью, забот не знала. Я виноват перед тобой, но не
— Нет твоей вины, Ваня. Это судьба. Так было предначертано. Сошлись пути, и я… знаешь, я не жалею, мое сердце выбрало тебя…
Это признание я почти шепчу. Все это так волнительно, так невыносимо и больно. Смотреть на мужчину и разрываться от чувств, которые просыпаются. Только на грани потери приходит осознание, что не хочешь терять.
Привыкла к нему, приросла, словно сердце слилось воедино с его сердцем.
Помутнение это или нечто иное, но с первой секунды, стоя на крыше отеля, я пропала…
Проводит пальцами по моим губам, смотрит так, что душа разрывается.
— Странная ты, куколка, я тебе даю все, что имею, считай, свободу твою тебе возвращаю. Верно ведь говорят, нет человека и нет проблемы…
— Дурак. Какой же ты… Не слышишь меня. Не нужна мне твоя свобода! Я хочу тебя, Иван, хочу, чтобы ты жил. Сам сказал, что я семьей твоей стала…
Прищуривается, взгляд темнеет, дышит надрывно, словно ему больно, и я понимаю, что Кровавый сейчас, как загнанный в клетку зверь, он будет бросаться на прутья до собственной агонии, не сдаваясь, но не всегда человек, даже такой сильный, как Кац, способен победить стаю…
— Ты ведь все равно не согласишься на то предложение, не уступишь, как советует Серебряков…
Долго смотрит в мои глаза.
— Счастье должно быть чистым. Не такой ценой, Рори, не такой… Заставлять платить по счетам виновных одно, а то, на что меня подбивают, это иное… Беспредела я не допущу.
И такая мощь в этих словах, уверенность в своей правоте. А во взгляде твердость.
Кац не предаст свои принципы.
— Это все так ужасно…
Ахаю жалобно, надрывно, навзрыд, а он притягивает меня к себе, обнимает и сейчас Иван настоящий, без прикрас и маски отчужденности. Такой вот неидеальный, непростой, но… мой.
Притягивает к себе, обнимает и ласкает волосы, а я слышу, как у него в груди набатом бьется сердце, как колокола бухают неровным перезвоном.
Раненый, загнанный зверь, сильный и подбитый, но все равно не идущий на компромисс с совестью.
Даже ценой собственной жизни. Мой праведный грешник.
— Любишь меня, говоришь? — наконец, поднимаю голову и заглядываю в такие родные льдины.
— Да.
Кивок и хватка на моих плечах тяжелеет.
— Так сделай мне нормальное предложение, Иван. Не ставь перед фактом, так как мой ответ “да”. Да, я хочу стать твоей женой, хочу носить твою фамилию и прожить с тобой жизнь, ты понимаешь это?!
Не выдерживаю его взгляда, отталкиваю и отворачиваюсь. Всхлипываю прерывисто, пытаюсь дышать.
Слышу
Ушел…
Погружаюсь в свои чувства, вытираю с щек слезы, горькое разочарование из-за его молчания, непонимание, все обрушивается лавиной.
Вздрагиваю, когда неожиданно слышу удивительно мягкий голос Ивана за спиной:
— Рори…
Поворачиваюсь и чуть не падаю, когда протягивает ко мне кулак и раскрывает ладонь, а там тоненькое червонное колечко, обручальное…
Вскидываю на него глаза, полные слез.
— Это кольцо моей матери. Неказистое, легкое, совсем недорогое, но для меня бесценное
— Я…
— Единственное, что осталось от моей жизни, память о том, что жил когда-то на свете мальчишка-разгильдяй, была у него семья и он знал, что такое любовь…
Губы начинают дрожать, прикладываю по инерции ладонь к устам, чтобы заглушить всхлипы, ловит мои пальцы и смотрит мне в глаза.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Аврора. Не просто на бумаге. Я хочу с тобой обвенчаться в православном храме по традициям моей веры, чтобы на веки вечные, чтобы навсегда…
Слезы катятся по щекам, а в сердце щемящая тоска…
— Ответь мне, Рори, ты пойдешь со мной под венец, станешь моей по-настоящему?
Не могу сдержать своего порыва, встаю на носочки и обнимаю Ивана за шею, наклоняется ко мне, а я, как слепой котенок, тыкаюсь мокрыми губами в его подбородок.
У моих поцелуев соленый вкус горечи пролитых слез и необыкновенного счастья, покрываю поцелуями его лицо, куда могу дотянуться, пока, наконец, не поддается и не сминает мои дрожащие уста в привычном горячем поцелуе, выбивает все мысли и единственное, что удается пролепетать прежде, чем нас накроет обоюдная страсть, это мой надрывный стон:
— Да… Иван… Я стану по-настоящему твоей…
Глава 46
Аврора Кац
— Аврора, вы прекрасны…
Слышу восторженный голос Василисы и улыбаюсь ей через зеркало. Пожалуй, не так я представляла собственную свадьбу.
Хотя я ее и не представляла вовсе. Это событие казалось очень далеким. Думала, что однажды повстречаю принца, все будет пафосно, на миллион гостей и, разумеется, с прессой. Все таблоиды должны были пестреть моими фотографиями с улыбкой до ушей и под ручку с женихом.
Профессия супермодели обязывает, чтобы все было проработано в подобном ракурсе.
Мне казалось, что будет толпа подружек невесты, долгая подготовка и непременно распорядитель, который возьмет все бремя суеты на свои плечи, а я буду убиваться, теряясь между выбором кремового оттенка салфеток или же цвета шампань.
Сценарий как должно было быть, но не будет никогда.
Так думала прежняя Аврора, но я настоящая мыслю совершенно иначе. Жизнь расставила все по местам.
Венчание — это таинство. И здесь акцент именно на слове “тайна”…