Его волчица. Я тебя приручу
Шрифт:
– Я не шпионка и не воровка! Мне просто было любопытно. Я вам, между прочим, жизнь собралась доверить, но мне хотелось больше узнать о том, как тут всё происходит.
– И как? Узнали? Понравилось вам увиденное? – злобно смеется профессор, глядя мне через плечо, прямо на беременную.
И, что странно, даже спиной я чувствую исходящие от нее мощные флюиды агрессии.
– А вы как думаете? Я хочу немедленно покинуть место, где издеваются над беременными женщинами! – Лучшая защита – это нападение.
– Покинуть,
– Но не в таких же количествах!
– В каких же? Вы видели? Взвешивали? На взгляд оценили? Не глупите! Вы ничего не видели и ни черта не поняли. Примерещилось. У страха глаза велики.
– Не морочьте мне голову, профессор. Я не слепая. Вы ее почти замучили. – Поворачиваюсь к рыжей, чтобы проверить ее состояние.
И с удивлением обнаруживаю, что она выглядит гораздо лучше, чем помню. Странно. Ее кожа была серого, почти землистого оттенка.
Теперь же она естественного оттенка. Перемены поражают. Да она должна еле на ногах стоять, но, напротив, девушка держится как совершенно нормальный здоровый человек, да еще и агрессивно настроенный.
Она буравит взглядом профессора, и поза странная – ноги расставлены, а руки выставлены вперед с растопыренными пальцами. То ли хочет защититься, то ли напасть.
Кладу руку ей на плечо и утешительно поглаживаю, приговаривая, что всё хорошо. Взгляд девушки перебегает с одного медбрата на другого, как будто она оценивает силы противника. Но, может, так и есть.
Они же буквально взяли ее в плен! Меня передергивает от воспоминаний, как она была заперта в боксе среди волков. Наверняка ей было жутко слышать их рычание, вой, скрежет когтей по железным стенкам боксов.
Каким надо быть извергом, чтобы запереть человека вместе с животными и пытать?
С отвращением гляжу на Вежбицки, и пусть он видит выражение моего лица. Мне всё равно.
А он меж тем отвлекся. Я слышу знакомое стрекотание раций, которые висят на поясах у мужчин. Отрывистые сообщения по-польски совершенно не понимаю, но вижу, что все обеспокоены, жадно вслушиваются в глухие далекие звуки.
Незнакомка тоже понимает, о чем речь. Я здесь одна как в бронепоезде, лишенная возможности вникнуть в ситуацию. И уверена, что мне никто ничего не будет объяснять.
Вежбицки оставил меня в покое и быстро переговаривается со своим персоналом, отдает какие-то команды, изредка бросая на меня взгляды, будто спрашивая себя, что же делать, пока решается новая внештатная ситуация.
Незнакомка ведет себя настороженно, хватает меня за руку и тащит в сторону, но я не спешу следовать за ней.
Никому здесь я не могу доверять, но пока опасность разоблачения отступила, мне нужно позвонить Жене и посоветоваться.
Конечно,
С какой стати? Он не имеет права ни угрожать мне, ни отбирать личные вещи. Пусть бы я даже работала на него в должности простой санитарки.
– Отдайте! – приказывает он. – Быстро!
– И не подумаю! – отрезаю я, пятясь назад.
Вижу, что он хочет применить силу, вернее, приказать своим амбалам отнять у меня единственное средство связи.
Но я готова за него бороться до конца! Ведь если останусь без смартфона, кто знает, что тут со мной сделают! В чужой стране, под землей!
Будут ли Беловы вызволять меня? Конечно же, нет! Какой я была дурой, когда согласилась на это экстремальное задание…
Поворачиваюсь и что есть сил бегу в сторону боксов с животными. Кажется, я видела там запасной выход, но, естественно, мой глупый безумный порыв легко останавливает сам профессор, обхватывая руками, отнимая смартфон и заталкивая в какое-то подсобное помещение.
– Что за дурная девка! Курва! – восклицает он, продолжая ругать меня уже по-польски. Следом за мной в полумрак небольшой комнатки запихивают рыжую, которая превратилась в фурию, царапается и кусается, но недолго – ей вкалывают успокоительное, и она кулем падает мне под ноги.
– Вернусь, и будем разбираться! – жестко сообщает мне Вежбицки, захлопывая дверь. Этот звенящий сильный хлопок отдается во всем моем теле дрожью и напряжением. Адреналин зашкаливает.
Мечусь по комнатушке, в которой находится постельное белье и прочие мелочи. Вроде бы нужно укрыть несчастную девушку, лежащую у моих ног, но шкафы закрыты. Конечно, всем хочется украсть не только волшебную формулу, но еще и комплект белья до кучи прихватить! Могли бы и не запирать шкафы с бельем!
Какое-то время дергаю входную дверь за ручку, прекрасно понимая, что это бесполезно. Когда рыжая начинает стонать, кидаюсь к ней и сажусь на колени, подтаскивая безвольное тело к себе ближе, чтобы мои ноги служили своеобразной подушкой для головы девушки.
– Тихо, тсс, – говорю ей, поглаживая по волосам, думая, что она уснет, но вместо этого рыжая делает попытку подняться.
– Стой, тебе нельзя. Осторожно, – уговариваю я, на что она никак не реагирует, подскакивая, подбегая к двери и прикладывая к ней ухо.
Что она хочет там услышать? Прикрыв глаза, девушка странно двигает головой и морщит нос, будто принюхивается. Всё это напрягает.
– Как ты? – спрашиваю я, сопровождая речь жестами: показываю на живот. Надо налаживать коммуникацию, хоть на пальцах.