Его волчица. Я тебя приручу
Шрифт:
– Пусть, – решает Михал, и мысли его явно далеко. Наверняка думает о Касе, которую оставил на попечение других девушек. – Зато новые бабы приберутся в доме, наши любовью к уборке и кулинарии не очень страдали.
В самом деле, новые обитательницы общины прибрались, собрали всё, что плохо лежало, в мусорные пакеты и вынесли за дом в специально отведенное место. Обнаружив съестные припасы и алкоголь в пристройке, предложили устроить праздник.
Я хотел запретить его, но тогда пришлось бы со всеми общаться более тесно, рассказать о недопустимости праздника, к тому же при
Сейчас как раз лучший момент, чтобы расположить к себе людей. С другой стороны, необходимо проявить твердость с первых минут, заявить о себе. И снова меня раздирало на части, противоречивые мысли туманили разум. Никто не учил быть главным, но никто и не просил выбирать эту долю. Сам вызвался, мне и держать ответ.
После того как я огласил нехитрые правила нашей немаленькой уже группе, мы принялись за раненых. Кася должна была занять место разорванного оборотнем медбрата. Я снова вспомнил о Вере. Когда ухаживал за больными, представил, как легко бы ей дались манипуляции, на которые мы с Михалом убили прорву времени.
Всего-то поставить капельницу, сущий пустяк. Оказалось, что найти вену и вставить иглу не так-то просто. Я вспомнил осторожные, деликатные и нежные движения Веры, как легко она со всем справлялась.
Вспомнил, как дрожали ее ресницы и как она прятала глаза от моего пристального взгляда, в то время как руки уверенно двигались, обслуживая больное тело. Только этот невинный трепет выдавал волнение сиделки.
Я жадно ловил малейший знак, который подавала Вера. Жаль, что их было так мало. Хотя нет, хорошо, что их было так мало. И я не испортил ей жизнь своим присутствием.
Интересно, что бы она сказала, увидев всю нашу деятельность по поддержанию жизни волкоподобных существ… Наверное, к лучшему, что она отстранена от всего этого.
А моя участь – портить всем жизнь, руководствуясь благими намерениями. Хотел спасти людей, а что в итоге?.. Приходится некоторых из них хоронить.
Земля липнет к лопатам, влажная и противно чавкающая. Копаем под аккомпанемент взрывов смеха и радостных возгласов, невольно отводя глаза от двух тел, завернутых в обычные простыни.
Похоронить мертвых нужно втайне ото всех и быстро, поэтому роем могилу в полной темноте и молча. Да и о чем тут говорить? Похищение медбрата – это одно, но теперь бедняга мертв. Делает ли это похитителей убийцами?
Или мистический элемент в виде нападения оборотня превращает убийство в нечто другое? Может быть, это квалифицируется как нападение зверя, и тогда никто не виноват? Глупо тешиться подобным оправданием.
– Как они могут веселиться… – повторяет мои слова Михал то ли себе под нос, то ли задавая вопрос.
– Пусть порадуются немного, пока не узнают правду. – Сам не знаю, почему защищаю теперь буйную молодежь. Честно говоря, даже завидую их беззаботности.
С момента, как покинул «Возрождение», ни разу не расслаблялся, хотя звериные похотливые желания беспокоят меня всё чаще. Будь они неладны.
– Кстати, о правде… – Михал перестает копать и выпрямляется, скрестив руки на груди. Его глаза светятся в темноте, красный ободок вокруг
– Что такое? – неосознанно встаю в боевую позицию и тут же даю себе мысленного пинка за такую реакцию на Михала. Как же я устал жить в этом напряжении, в постоянном ожидании атаки.
– Я веду журнал переливания крови почти с самого прибытия сюда. Важно понимать, насколько хватает крови, чтобы чувствовать себя здоровым. Сегодня тоже делал записи. И вот что интересно: ты почти не используешь кровь. Почему?
– Почему? – Я даже растерялся. Хмурюсь, пытаясь припомнить, когда переливал себе кровь, и с удивлением обнаруживая, что лежал под капельницей считаные разы. – Да я постоянно в делах, сегодня и в голову не пришло заняться собой. Ты же видишь… – Кивнув на трупы, ставшие немыми свидетелями ночного разговора, снова берусь за лопату.
– А хочешь, я попробую угадать, почему тебе не нужна кровь?
– Что значит – не нужна? Она нужна мне точно так же, как и всем другим.
– Да неужели? Факты говорят обратное.
– Что ты конкретно мне предъявляешь?
– Расскажи еще раз, что ты услышал от Вежбицки такого, что решил устроить побег?
– Разве я недостаточно рассказывал об этом?
– Ты еще раз расскажи, а я послушаю.
– Михал, мне не нравится этот разговор, – начинаю заводиться. Подозрительное спокойствие Михала не обманывает его. Это самый настоящий наезд. – Говори прямо, что ты надумал.
– Я тут пораскинул мозгами и решил, что ты в сговоре с нашим гениальным доктором. Не знаю, что вы замышляете, но, думается мне, эксперимент предусматривал не только излечение от болезней, а приближение к природе, что ли. Вывезти подопытных крыс в лес и смотреть, что получится. Обратятся, завоют на луну или вообще подохнут…
– Господи, что за ересь ты несешь? Даже слушать не хочу! – громким шепотом возмущаюсь, чувствуя, как ненавистные волчьи признаки проявляются на мне, выдавая агрессию. – Не знаю, что у тебя в голове сдвинулось, но отвечаю: никакого сговора нет и быть не может! Я бы эту мразь голыми руками удавил, но как-то не улыбается становиться убийцей. Откуда вообще такие мысли, Михал? Я реально не понимаю.
Смахнув пот со лба, продолжаю копать. Во рту горький привкус, а в голове мечутся шальные мысли. Почему я действительно не нуждаюсь в таком количестве крови, как остальные? Что это значит?
Потом, это всё потом. Нужно проявить уважение к погибшим, а не препираться рядом с ними. Это кощунство.
– Я привык доверять тебе, Демьян. С того самого дня, как пошел за тобой на волю. И верил, пока не увидел собственными глазами цифры. Что бы ты на моем месте подумал?
– Вот точно не то, что я в сговоре с человеком, который решил сотворить геноцид. Я ушам своим не верил, когда слушал его бредни. Избранные, чистая раса, уникальный ген, какой-то Колосс… Нацизмом попахивает, будто он Гитлером вдохновлялся. Мы все попали в логово психа, и у меня не оставалось другого выхода, кроме как сбежать оттуда. Да что я тебе рассказываю? Думал, мы вместе его осуществили, как братья по несчастью, которые безоговорочно доверяют друг другу.